Требуется изготовить из дерева: Требуется изготовить качели для бутылок — 600 шт.

Август 2017 — Специальный проект «Год экологии в России»

Вырубка лесов

На фото: Андрей Магда, студент ФИТ
Руководитель событийного направления в Добровольческом центре ТвГТУ «ДоброТех», участник коллектива ЦМИТ «Технополис»

Многие территории, оставшиеся без леса в результате вырубки или пожаров, становятся пустыней, так как утрата деревьев приводит к тому, что тонкий плодородный слой почвы с легкостью вымывается осадками. Тропические леса, в  которых обитает более 50% существующих на Земле видов, раньше покрывали 14% планеты, а теперь только 6%.

Факты:

1. Общая площадь лесов на Земле составляет 38 миллионов квадратных километров или около одной трети всей суши.

2. Самая богатая лесом европейская страна — Финляндия. 70% её территории покрыто лесами. Самая бедная лесом (в том числе из-за деятельности человека) — Великобритания, лесные угодья которой занимают всего лишь 6% её территории.

3. Лес, произрастающий на территории России составляет суммарно около 22% от всех лесных массивов, произрастающих на Земле.

4. Сибирь — самое лесное место России. Сибирь (без Дальнего Востока) имеет площадь более 12 миллионов квадратных километров, из которых чуть менее двух третей занимают таёжные леса.

5. Российская тайга является самым крупным лесным массивом на Земле.

6. Российская тайга ежегодно поглощает 15% всего углекислого газа планеты. Это эквивалентно 500 миллионам тонн. Ещё около 100 миллионов тонн приходится на остальные лесные массиви России.

7. Российская тайга является хранит 1,672 трилионов тонн органически связанного углерода. Один гектар лесных насаждений в течение одного часа поглощает количество углекислого газа, равное углекислоте выдыхаемой за это время двустами людьми.

8. 111 метров — высота самого длинного дерева в мире. Это секвойя вечнозеленая, которая растет в американском штате Калифорния.

9. За последние 10 тыс. лет было уничтожено более 65% всех лесов Евразийского континента.

10. Леса Амазонки поглощают и удерживают до 120 миллиардов тонн углекислого газа в год.

11. Суммарное содержание связанного углерода в лесных массивах планеты оценивается в 650 миллиардов тонн. Это гораздо большее количество углерода, чем то, которое содержится в атмосфере Земли.

12. 82% всех вырубаемых в мире лесов восстанавливаются естественным путём или при участии человека. Тем не менее, каждый год планета безвозвратно теряет 95 миллионов деревьев.

13. Если разделить количество всех произрастающих на Земле деревьев на количество живущих на планете людей, то на каждого из нас придётся не более 60 деревьев.

14. Одно дерево в год в среднем производит от 100 до 700 кг. кислорода (в зависимости от вида), связывает 33 кг. углерода, нейтрализует 80 кг. вредных веществ, абсорбирует 20 кг. пыли и фильтрует около ста тысяч кубометров воздуха.

15. Из ценной породы древесины одного Махагониевого (красного) дерева можно изготовить несколько единиц мебели, стоимостью 1 млн долларов. Так же из махагони изготавливают музыкальные инструменты. Не удивительно, что таких деревьев становится всё меньше и меньше, а музыкантов — всё больше и больше.

16. Дя изготовления одного листа бумаги формата А4 требуется от 13 до 21 грамма качественной древесины, а для изготовления одной книги — около 5 килограммов древестного сырья.

17. Только для производства бумаги в мире ежегодно вырубается более 125 миллионов деревьев. А сколько никому не нужных рекламных газет и листовок валяется по подъездам, урнам и просто на улицах наших городов — и подсчитать невозможно!

18. Чтобы спасти одно дерево от вырубки, необходимо собрать для вторичной переработки около 80 кг бумаги.

19. Из одного среднего дерева можно изготовить 600-650 бумажных подарочных купаковок.

20. В США ежегодно образуется 4 миллиона тонн отходов, состоящих из упаковочной бумаги и картона, при чём большая их часть не подлежит вторичной переработке.

21. Для изготовления этих четырех миллионов тонн бумаги (см. пункт 20) требуется срубить 61,5 миллиона деревьев. При этом оказывается, (см. пункт 17) что почти половина вырубаемых для изготовления бумаги лесов, предназначена только для нужд граждан США. Не жирно ли?

22. В Европе ежегодно используется не менее 31 миллиона тонн бумаги и упаковочного картона.

23. Сколько картона и упаковочной бумаги приходится в разных странах Европы на 1 человека в год.

Дания — 93 кг
Италия — 75 кг
Швеция — 71 кг
Португалия — 68 кг
Франция — 67 кг
Нидерланды — 66 кг
Финляндия — 47 кг
Чехия — 36 кг
Венгрия — 35 кг
Болгария — 11 кг

Источник: http://www.ecoanaliz.ru/cat-ecofacts/141-forest-les.html

Где сдать макулатуру/картон в Твери:

1. «Экобытсервис»: улица Серебряная, 11. Принимают: макулатуру, картон, батарейки, пластик, пленки, вторичные полимеры, отходы ПВД. Здесь же можно сдать лампы. Режим работы: каждую субботу с 11:00 до 16:00.
2.  «Прием бумаги»: ул. Большакова, 5. Принимают любые виды бумаги и картона от 1 кг. Можно заказать транспорт и даже не оплачивать перевозку, если накопившийся вес будет превышать 1 тонну. Режим работы: понедельник-вторник, с 9:00 до 18:00.
3. «Мидиал»: ул. Ушакова, 17. Макулатура, пластик, пленка, стекло, картон, ПЭТ. Принимают любое количество с понедельника по субботу с 9:00 до 18:00.
4. ООО «Техно-строй»: ул. 8-Марта, дом 23. Принимают книги, журналы, бумагу, газеты, коробки, гофрокартон — каждый день с 8 до 20:00 от 80 кг.
5. «Эко-Сервис», ул. Брагина, 36: Картон М5Б, стекло тарное, смешанное, бумага М7Б, жесть, ПЭТ, стрейч, ПВД.
6. ООО «ВторРесурс»: Старицкое шоссе, 14. Принимают любую макулатуру, ограничений нет. Работают с понедельника по пятницу с 8:00 до 17:00.
7. Министерство природных ресурсов Тверской области: Петербургское шоссе, 53а
8. Гипермаркет «Globus»: Октябрьский пр-т, д. 101. Для клиентов

Источник: http://www.afanasy.biz/news/health/?ELEMENT_ID=103471&logout=yes&PAGEN_3=103

Будут ли небоскребы будущего сделаны из дерева?

Фонд Генриха Белля и Пулитцеровский центр оказали грантовую поддержку этой истории.

Примерно до детства ваших бабушек и дедушек — или, может быть, ваших прабабушек и дедушек — мир был сделан из дерева. Все, от оружия и колес, бочек и домов, инструментов для приготовления пищи и промышленности, было, по крайней мере, частично получено из материалов, взятых из тел деревьев. Люди рождались в дубовых ложах, качались в тополевых колыбелях, убивались из винтовок с ореховым прикладом и хоронились в сосновых гробах.

Теперь растущая промышленность хочет вернуть золотой век дерева, начиная с небоскребов. «Посмотрите на это», — с восхищением говорит Антти Асикайнен, строгий и приветливый финский профессор лесного хозяйства, указывая на прямоугольное отверстие, вырубленное в гипсокартоне 12-этажного многоквартирного дома, обнажающее скелет внизу.

Каркас внутри сделан из массивной древесины, материала из древесины высокой плотности, который является одним из нового ассортимента высокотехнологичных продуктов, для заполнения которых мировая экономика использует леса. Массовая древесина имеет особую утопическую привлекательность среди определенного круга архитекторов и дизайнеров, и ее сторонники предсказывают, что города будущего будут полностью деревянными высотными зданиями, подобными тому, что Асикайнен и я стоим над университетским городком Восточной Финляндии. Йоэнсуу, раскинувшийся ковром вдоль каналов реки Пиелисйоки.

Пейзаж под нами приносит плоды стиля лесоводства, откалиброванного таким образом, чтобы надежно вырастить как можно больше деревьев. Кучи в основном ели, сложенные на железнодорожной станции, тянутся до самого горизонта. Накануне, рассказывает Асикайнен, река и каналы были заполнены огромным потоком еловых бревен, спускавшихся из Северной Карелии или российских таежных лесов на рынки за Балтийским морем.

Если у всех изделий из дерева нового образца есть свои помощники, то сторонники массовой древесины говорят об этом с особенно евангельским рвением, поскольку видят в этом не только шанс обезуглерожить строительный сектор, но и значительное техническое обновление в своем собственном Правильно. (Посмотрите, как могут выглядеть города будущего.)

Все эти продукты, от бумажного пуха в подгузниках до костей небоскребов, основаны на возможном неразрешимом противоречии: все они основаны на постоянном, контролируемом росте деревьев, а урожай обычно планируется на десятилетия вперед. В течение последних ста лет эта система так называемого научного лесоводства, которая выросла, чтобы противостоять, казалось бы, непрекращающейся вырубке лесов в Европе конца 19-го и начала 20-го веков, обеспечивала продукты из древесины, в которых нуждается растущее население.

Эта система, однако, зависит от чего-то, что исчезает: устойчивого климата и лесов, которые остаются там, где они были, парадигмы, которой угрожает тот самый климатический кризис, который делает здания, поглощающие углерод, привлекательными.

Высотные деревянные здания

Многоквартирный дом в Йонсуу является тому примером. Практически в любом другом месте в мире этот открытый скелет был бы сделан из бетона, армированного сталью. Здесь, в Финляндии, это дерево: на самом деле, за исключением двухдюймовой бетонной плиты между этажами, все здание сделано из дерева. В частности, один из высокотехнологичных инженерных материалов, которые в совокупности называются массивной древесиной или конструкционной древесиной.

Это делает это здание, по словам Асикайнена, исполнительного вице-президента Института лесных исследований Университета Восточной Финляндии, самым высоким цельнодеревянным зданием в мире.

Этот университетский студенческий дом в Йоэнсуу, Финляндия, почти полностью сделан из дерева.

Фотография Антти Асикайнена, Институт природных ресурсов Финляндии

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

«О, в Осло есть 13-этажный дом, — говорит он с легкой ухмылкой, — но первый этаж у них бетонный. У нас все из дерева».

Исследовательский институт леса, как и его коллеги в Швеции и Норвегии, спроектировал и построил многоквартирный дом в качестве тестового проекта в постоянном поиске новых продуктов, которые можно производить из национальных лесов. Это проект, который в Финляндии несет в себе оттенки национальной религии. После катастрофического вторжения в Советский Союз во время Второй мировой войны — Финляндия удостоилась сомнительного признания того, что она была единственным демократическим союзником Гитлера, — страна выплатила свои обременительные репарации древесиной, которую она произвела, превратив свои густые бореальные леса в хорошо управляемый ландшафт.

Эти леса, как и так называемые продуктивные леса или рабочие леса по всему миру, от Карелии до Каролины, образуют основание огромной промышленной пирамиды, основу ошеломляющего множества потребительских товаров, из которых массивная древесина составляет лишь последний. Леса теперь просят произвести длинный список вещей, который в эпоху растущей озабоченности по поводу ископаемого топлива, в свою очередь, увеличивается.

Это означает, что вы найдете деревья во всевозможных неожиданных продуктах, помимо целых деревьев, которые идут на туалетную бумагу и бумажные полотенца. Недалеко от Йоэнсуу находится фабрика, которая перерабатывает еловую целлюлозу в волокна, которые можно ткать, как хлопок, культуру, требующую большого количества пестицидов и воды, которая конкурирует с продуктами питания за землю. Существует пух для тампонов и подгузников, сделанный из молодой желтой сосны на юго-востоке США, и небольшой, но быстро растущий рынок прессованных древесных гранул из стран Балтии и Юго-Востока, которые продаются европейским электростанциям в качестве экологически чистой замены угля. .

Добавьте к этому растущий рынок картона, обусловленный ненасытным спросом Alibaba и Amazon на упаковку, говорит профессор Института лесных исследований Лаури Сиканен, и посадка мягких балансовых пород «все равно что посадка денег».

«Это беспроигрышный вариант», — говорит Джон Кляйн, архитектор и дизайнер из Массачусетского технологического института, который разрабатывает линейку сборных деревянных офисных и жилых домов в рамках подготовки к 2021 году, когда реформы в Кодекс США разрешает полностью деревянные высотные здания высотой до 18 этажей. (В настоящее время самым высоким в Соединенных Штатах является восьмиэтажный дом Carbon12 в Портленде, штат Орегон.)

Восьмиэтажное здание Carbon12 в Портленде, штат Орегон, является самым высоким полностью деревянным зданием в Соединенных Штатах.

Фотография предоставлена ​​Kaiser + Path

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

«Когда в Бостоне говорят об углеродной нейтральности зданий, — говорит Кляйн, — они всегда говорят только об эксплуатационной энергии. Никто никогда не говорит о материалах».

Как и многие другие дизайнеры, работающие с массивной древесиной, Кляйн впервые заинтересовался этим материалом по экологическим причинам. Бетон и сталь, каждый из которых требует нескольких циклов дробления, измельчения и (в случае со сталью) плавления горных пород, требуют большого количества энергии и, следовательно, выбросов углекислого газа. Приблизительно 8 процентов от общего объема выбросов углерода в мире приходится на производство цемента и бетона, при котором выделяется около полтонны опасного парникового газа двуокиси углерода (CO ₂ ) за каждую произведенную тонну. Производство стали, на долю которого приходится около 5 процентов всех выбросов, высвобождает CO ₂ почти в два раза больше своего веса.

Массовая древесина, напротив, обещает заменить материал, который выделяет огромное количество углерода (если бы производство цемента и бетона было страной, она была бы третьим по величине источником выбросов углерода после США и Китая) материалом, который мог бы накапливать Это. Еловые бревна под Йоэнсуу, как и перенасыщенные производственные леса Орегона и Северной Каролины, в основном состоят из углерода, который деревья поглощают из атмосферы. Это означает, что массивная древесина теоретически может хранить этот углерод в стенах зданий в течение длительного времени. На плантационном лесу, откуда они пришли, на их месте вырастут новые деревья.

Но со временем, в дополнение к экономии углерода, Кляйн пришел к выводу, что древесина просто лучший материал для многих целей, который позволит создать новое поколение легких, прочных конструкций, устойчивых к огню и взрыву. Хотя массивная древесина не такая прочная, как сталь, она также не так быстро разрушается под прямым воздействием тепла. Сторонники массивной древесины говорят, что она намного плотнее и огнеупорнее, чем виды древесины, используемые для создания таких сооружений, как Нотр-Дам, построенный из 1300-летних деревьев, которые легко сгорели, когда собор загорелся в апреле 2019 года.. (Читайте об угрозах, с которыми сталкивается Нотр-Дам и другие объекты всемирного наследия.)

«Вы получаете массивную деревянную балку [горящую], и она хорошо предсказуемо обугливается», — говорит Кляйн.

Города будущего

Вернувшись в вестибюль Института лесных исследований, захватывающее дух массивное деревянное сооружение, напоминающее нечто среднее между ковчегом, птичьим гнездом и огромной уютной сосновой шишкой, Асикайнен показывает мне множество деревянных композитов, которые могли бы заполнить здания Кляйна. Существует кросс-ламинированная древесина (CLT), которая выглядит как полоски сердцевины толщиной в дюйм, расположенные как набор Jenga для получения блока, который в значительной степени соответствует определению слова «твердый». Или клееный брус, используемый для изготовления конструкционных балок, похожих на чрезвычайно прочную фанеру, и LVL — ламинированные пиломатериалы, из которых получаются отличные тяжелые балки и которые сформировали каркас многоквартирного дома.

Для такого дизайнера, как Кляйн, в этих блоках не только меньше углерода, чем в бетоне или стали, они лучше подходят для современной архитектуры. «Теперь мы в основном компьютерщики», — говорит он, и дерево — это просто лучший, более пластичный материал для программ проектирования, которые он использует для моделирования макетов зданий на основе потребностей своих клиентов, которые постоянно меняются.

Кляйн предвидит бум урбанизации в будущем, подобный тому, который он наблюдал в Китае в начале 2010-х годов, когда он работал с головокружительной скоростью, проектируя высотные здания по мере того, как такие города, как Шанхай, заполнялись для размещения миллионов людей, переезжающих туда. Массовую древесину, по его словам, гораздо проще подгонять и изготавливать заранее, чем бетон или сталь: это позволяет дизайнерам отправлять планы непосредственно на фабрику, чтобы они были построены в соответствии со спецификацией. Это приводит к более быстрому строительству, снижению затрат на рабочую силу и меньшему разрушению существующих городов.

«Сейчас каждое здание — это прототип, — говорит он, — построенный по спецификации, никогда не повторяющийся.

Если бы это было не так, полагает Кляйн, его фирма могла бы предложить многолюдным городам 2020-х годов линейку стандартных, настраиваемых квартир и офисных зданий средней этажности, в основном построенных из модульной массивной древесины, которые застройщики могли бы заказать по спецификациям. например, диваны IKEA, которые, конечно же, сами по себе являются деревянным продуктом новой модели, изготовленным из древесноволокнистой плиты средней плотности (МДФ) или прессованной древесной стружки.

Контролируемые леса

Но, несмотря на всю шумиху вокруг массивной древесины, ее производят лишь несколько американских фирм к востоку от Миссисипи. Это означает, что на данный момент, если вы хотите построить здание CLT, вы должны заказывать материалы из Европы, на таких фабриках, как Binderholz в потрясающей долине Циллерталь в австрийских Альпах.

Там Натали Биндер ведет свой «Мерседес-Бенц» на высокой скорости через огромную деревянную площадку лесопилки своей семьи, проезжая мимо штабелей еловых бревен высотой 30 футов и приближающихся вилочных погрузчиков. Склоны долины вокруг нас, кажется, касаются неба, покрытые альпийскими лесами, где Ханс Биндер, патриарх семьи и дед Натали, работал пастухом и лесорубом, чтобы заработать деньги на покупку семейной лесопилки.

Теперь это империя, преобразованная решением последующих поколений Переплетчиков посвятить семью массовому производству древесины, из которой сегодня она производит головокружительный ассортимент продукции на своих 13 заводах, от клееного бруса до несущих панелей из цельного дерева. .

Биндер, выросший на семейных фабриках: «Когда мне было восемь лет, если я хотел новое седло для своей скачущей лошади; Мне пришлось потратить сто часов на то, чтобы заполнять документы или отвечать на звонки, — говорит она, — движется по лесопилке уверенным и неутомимым бегом, наблюдая, как целые еловые бревна аккуратно окорены, чтобы питать генераторы, работающие на лесопильном заводе, а затем простреливается через сетки лесопильных заводов. лезвия, которые быстро вивисифицируют их по спецификации, создавая толстые доски, которые будут склеены и подвергнуты термическому прессованию для изготовления нестандартных деревянных изделий, заказанных такими клиентами, как Кляйн.

Возможно, кажется странным, что архитекторы в США вынуждены импортировать массивную древесину из Европы, когда в настоящее время существует такой избыток сосны строительного качества, что землевладельцы Юго-Востока продают свои молодые деревья, чтобы сделать папиросную бумагу или пух для подгузников, а не дать им повзрослеть.

Отчасти потому, что у Binderholz есть то, чего нет ни у одной фирмы в США: развитая цепочка поставок CLT, которая простирается на сотни миль по железнодорожным путям и на 50 миль по маршрутам для грузовиков в окружающие еловые леса. Тем не менее, по словам Биндера, несмотря на все огромные запасы компании, запасы фабрики обманчиво перегружены. Лесопилка никогда не имеет запаса более чем на 10 дней; она опирается, как и все компании, производящие изделия из дерева, на хрупкую базу готовых запасов деревьев, на выращивание которых могут уйти десятилетия, и которые поступают из ландшафтов, требующих все большей производительности.

Это означает, во-первых, конкуренцию. «Каждый, кто занимается новыми зелеными технологиями — биотопливом, биопластиком, — думает, что получит лес для своего дела», — говорит Мэри Бут, руководитель организации «Партнерство за целостность политики» в Массачусетсе. «Не похоже, чтобы вокруг лежало огромное количество неиспользуемой земли, ожидающей, когда мы возделываем на ней что-то великое».

Во-вторых, все это, от самой быстроизнашиваемой туалетной бумаги до самой долгоживущей деревянной балки, выманивается у земли путем тщательного контроля над лесами, что, возможно, уже нежелательно или даже невозможно.

История планирования

Сразу за границей с Германией из Биндерхольца 82-летний баварский лесничий Альбрехт фон Бодельшвинг идет по немецкому производственному лесу, чтобы показать мне, как они обеспечили поставку древесины, не обнажая ландшафт.

Его профессия основана на парадоксе, возникшем в 17 веке, когда в растущих промышленных городах Центральной Европы закончился запас древесины. Легко забыть, что до эры ископаемого топлива древесина была необходимым ингредиентом во всем, от выплавки серебра до строительства и выпечки, и первые управляющие лесами, такие как Ганс Карл фон Карловиц 17-го века — первый, опубликовавший концепцию устойчивого развития, — должны были выяснить, как гарантировать стабильные поставки урожая, который сжигается часами, но выращивается в течение всей человеческой жизни.

Ответ Германии на этот вопрос дал миру, к лучшему или к худшему, строго управляемый стиль лесного производства, который позже распространился на такие страны, как Финляндия и Соединенные Штаты. В 19 веке Генрих Котта ввел строгую систему строгого объемного анализа, чтобы землевладельцы и государство всегда знали, сколько древесины имеется в наличии.

Землевладельцы должны были каждый год представлять государству прогнозы своих лесов с подробным описанием планов на 10 лет вперед. Это было необходимо из-за того, что преследовало работы Котты: призрак упадка, мира, лишенного строительных материалов и топлива. Еловый лес, по которому шел фон Бодельшвинг, был торфяным болотом до того, как местные семьи, во времена нехватки древесины, выкапывали и сушили торф для обогрева своих домов и печей.

Теперь торф исчез, а заболоченный лес, выросший из него, превратился в сушу. Этот танец с коллапсом, как писал Котта в своем основополагающем 1817 Preface , лежит в основе профессии лесника, которого он сравнил с врачом, лечащим пациента, находящегося в длительном и хроническом упадке: «Хороший врач позволяет людям умирать; бедняга убивает их. С тем же правом можно сказать, что хороший лесник позволяет самым совершенным лесам стать менее совершенными; бедняга их портит».

Лесная служба США начиналась с однокомнатной школы лесоводства — первой в Америке — в горах Фасги-Форест, Северная Каролина, на фото.

Фотография Education Images, Universal Images Group/Getty Images

Пожалуйста, соблюдайте авторские права. Несанкционированное использование запрещено.

Идеи Котты о строгом управлении и резервном планировании стали, благодаря диаспоре немецких лесоводов конца 19-го века, современными во всем мире, внедряя новые методы, такие как рядовая посадка деревьев в качестве товарных культур и первые сплошные рубки в промышленных масштабах с последующей посадкой рядами саженцев. В начале 19В 2000-х годах немецкий лесничий Карл Шенк обучил большую часть первого поколения Лесной службы США в однокомнатной школе лесного хозяйства — первой в Америке — в горах Фасги-Форест, Северная Каролина.

Несмотря на его любовь к лесам Аппалачей и его сожаление по поводу диких бухт с массивными старовозрастными каштанами и тюльпанными тополями, которые он расчищал для своего босса Джорджа Вандербильта, Шенк и подобные ему эмиссары помогли внедрить систему, которая постепенно вытесняла дикие леса в пользу системы лесопользования, в которой «здоровье леса» рассматривается как неотделимое от способности лесного массива обеспечить запланированное производство пиломатериалов или волокна для промышленного использования.

Судя исключительно по надежному производству пиломатериалов, эта система имела исключительный успех.

Сегодня в Баварии вырубают деревья, которые были посажены специально для этой цели до американской революции. Между тем, в Соединенных Штатах «запасы» древесины настолько велики, что Лесная служба США, как и Финский научно-исследовательский институт леса, вкладывает деньги в исследования на потенциальных рынках, таких как массовое деревянное строительство. В 2019 году они предоставили гранты почти на 9 миллионов долларов на инновационные проекты в области древесины. (Предложения на 2020 год уже открыты.)

И все же на юге Америки, который лесозаготовители и лесоводы хвастаются тем, что он является «деревянной корзиной для всего мира», за ростом запасов стоит еще большее сокращение. (Защитники отрасли любят говорить, что лесов становится все больше, и это правда, при условии, что вы понимаете «лес» просто как область, которая не зонирована ни для чего другого, независимо от того, какие деревья, если таковые имеются, растут на ней в данный момент. Сплошная вырубка, по данным Министерства сельского хозяйства США, все еще остается лесом.)

С 1952 года, когда в регионе появились первые плантационные леса, эти тщательно управляемые леса, питаемые гербицидами и пестицидами и обладающие минимальным биоразнообразием, распространить монокультуры сосны лоблолли примерно на 14 миллионов гектаров — площадь, немного превышающая территорию Флориды, — большая часть которой была бывшим естественным лесом. Во всем мире было 296 миллионов гектаров лесонасаждений по состоянию на 2015 год — площадь, примерно равная площади Индии, которая неумолимо распространяется примерно на один процент в год.

Бесполезные планы

В последние десятилетия немецкое лесное хозяйство отошло от сплошных рубок к практике, напоминающей садоводство в чрезвычайно длительном масштабе, ландшафту, как с гордостью сказал мне один немецкий владелец лесопилки, «где вы не знали бы, что они были протоколирование.»

Но эти спланированные системы, как сказал мне Асикайнен, финский исследователь, опираются на два шатких основания. Им нужна земля, за которую они конкурируют с дикими землями и пахотными землями. И они требуют, чтобы условия оставались предсказуемыми в течение десятилетий или даже столетий, что делает их уязвимыми для нынешнего возраста растущих климатических потоков.

Теперь баварский лесник фон Бодельшвинг говорит: «Мы больше не можем планировать. Мы делаем свои схемы, но они бесполезны».

Лесной ландшафт Германии находится во власти травмирующих изменений: от ярких цветущих азиатских декоративных растений, распускающихся среди речного тростника, до умирающего хвойного дерева, израсходовавшего последние силы в последнем взрыве шишек. Во дворе фон Боденшвинга деревья быстро растут в жару рекордной европейской жары, толстеют от CO ₂ и азота, устремляются вверх, как подростки, в неконтролируемом рывке, опережая собственные корни, так что сильный снегопад или сильный ветер могут сбить их легко.

Он указывает на молодые ели, растущие на старом торфяном болоте, потомки окружающих их старых елей. Они выросли в дупле, вырытом в лесу в 1990-х годах Вивиан и Вибке, парой зимних торнадо, разоривших немецкую лесную промышленность.

Те бури, говорит Эстер фон Рем, заготовитель древесины, которая работала на местного магната, которому принадлежала ель, были травмирующими. Теперь они были настолько распространены, что она и фон Бодельшвинг изо всех сил пытались вспомнить имена любых недавних.

В дополнение к этому два лесника упоминают о других нападениях: колонии жуков, которые переждали новую мягкую зиму в мертвой древесине, оставленной сильными ветрами, и которые в этом году предприняли агрессивные вылазки, чтобы атаковать новые насаждения. Корневая гниль, которая распространяется из зараженных пней под землей через грибковые сети, соединяющие деревья. Грибы, которые разлагали внутренности деревьев лиственных пород, так что, наконец, новые сильные ветры снесли их.

«Через пять лет, — говорит фон Бодельшвинг, указывая на дерево с лысеющей кроной, — на этой земле больше не будет ясеней. И это то, с чем придется столкнуться всем в Германии, потому что она умирает повсюду».

Этого, говорит он, «не найдешь в книгах. В истории этого не найти. Наши учителя ничего не могут нам сказать. Теперь наши 10-летние планы бесполезны. Даже годовой [план] иногда бывает таковым».

В баварском лесу нас окружают признаки какой-то неуловимой декомпенсации, обрывки сельского хозяйства. Валежник покрывает землю — столько, сколько можно собрать за 10 обычных лет при надлежащем управлении, — говорит фон Рем, — настолько, что цены на еловые бревна резко упали, что лишило лесников стимула расчищать свои участки и оставило место для разрушительных жуков. въезжай.

Марк Кастельну, эксперт по пожарной безопасности из Каталонии, считает, что густонаселенные леса Центральной Европы могут вскоре столкнуться с новой эрой лесных пожаров, подобных тем, что обрушились на Средиземное море, если потепление, болезни лесов и заброшенность сельских районов продолжат распространяться. «И это, — говорит Кастельну, — кошмарный сценарий».

Адаптация и диверсификация

Решение, поскольку оно существует, говорит финский ученый Асикайнен, отдает предпочтение адаптации, а не планированию, и разнообразию, а не монокультуре. Переворот, то есть тенденции последних двух столетий. Вернувшись в Научно-исследовательский институт древесины в Финляндии, он загружает свой компьютер, чтобы показать мне тепловую карту: прогнозируемый риск потерь от ветра на заданных участках, вытянутых через озеро в восточной Финляндии, где у него есть коттедж.

Парадигмой будущего будет «управление рисками», считает он, а не строгое и жесткое планирование, как раньше: использование дистанционного зондирования и прогнозной аналитики, чтобы помочь землевладельцам учитывать будущие убытки от корневой гнили, грибков, насекомых , огонь или ураган.

«Люди сократят свои циклы вырубки», — говорит он, имея в виду, что плантации в среднем будут хранить меньше углерода.

Это также означает срочную необходимость переоснащения существующей системы, которая считается необходимой для последовательного производства потребительских товаров длительного пользования и одноразовых товаров, на которые стало полагаться потребительское общество западного образца. Теперь зависимость от такой системы больше похожа на ответственность, сказал Асикайнен: Старая эра промышленных монокультурных лесов, ставших стандартом во всем мире, сделала деревообрабатывающую промышленность ужасно уязвимой перед любыми новыми вредителями или изменениями в окружающей среде.

«Стратегия, основанная на большем биоразнообразии, может быть более устойчивой к рискам, чем монокультуры», — говорит он. «Мы должны восстановить лес, чтобы соответствовать меняющимся условиям роста. Нам нужно восстановить лес и отдать предпочтение устойчивым породам деревьев».

Одним из ответов, основанных на работах Котты 19-го века, может быть большее признание одной из самых табуированных тем на современном Западе: упадка. «Как хороший врач не может воспрепятствовать тому, чтобы люди умирали, потому что такова закономерность природы, так и лучший лесник не может воспрепятствовать тому, чтобы леса, доставшиеся нам из прошлых времен, стали меньше теперь, когда ими пользуются», — писал Котта в Предисловие .