Пьяная ведущая на радио маяк: Сергей Стиллавин и его друзья / Шоу / Радио Маяк

Радио России

  95,3 FM в Самаре

Радио, рассчитанное на широкий круг слушателей, преемник Куйбышевского областного радио.

Ежедневно – информационные, общественно-политические, музыкальные, литературно-драматические, научно-познавательные программы. В эфире часто звучат фрагменты уникального аудиоархива, создаваемого в разные исторические эпохи.

Вещает  на территории всей Самарской области в FM-диапазоне и в проводной сети. Региональные отрезки предусмотрены в будни и выходные дни.

Сетка регионального вещания:

Будни:

07.10 — 08.00 

08.10 — 09.00 

09.45 — 10.00 

12.10 — 13.00 

16.10 — 17.00 

19.10 — 20.00 

Суббота:

12.10-13.00   

Воскресенье:

12.10-13.00   

Выпуски новостей и погода

Ежедневно по будням:  07:10, 08:10, 09:45, 12:10, 16:10, 19:10.

Программы регионального вещания

«Утренний Экспресс»

Ток-шоу в прямом эфире. Информационно-развлекательная программа.

«Прямой эфир»

Разговор на актуальные темы с гостями.

«Актуальное интервью»

Радиоверсии телевизионных программ

«Спорный вопрос»

Интерактивная программа в прямом эфире на психологические темы.

«Музыкальная гостиная»

Самарские музыканты в прямом эфире отвечают на вопросы и музицируют.

«Православная обитель»

Программа о церковных традициях

«Вести южного округа»

Обзор районной прессы

«Музыкальная открытка»

Программа по письмам и музыкальным заявкам

Социально-демографический портрет аудитории радиостанции «Радио России»

Авторские рубрики в эфире регионального вещания

«Людям о людях»

О неизвестных, но ярких земляках-современниках.

Ведущая – Ирина Белостоцкая

«Древо»

О семейных ценностях и традициях.

Ведущая – Татьяна Маркушина 

«Моя земля»

О сельском хозяйстве и тружениках села.

Ведущая – Татьяна Маркушина 

«Среда»

Информационно-аналитическая программа. Обзор текущих региональных событий. 

Ведущий – Павел Корнеев 

«Традиция уважать»

О традициях и жизни народов многонациональной Самарской области.

Ведущая – Нина Некрасова 

«Самарский след»

Краеведческая программа: лица, судьбы и события истории родного края.

Ведущая – Нина Некрасова 

«Сохранная грамота»

По материалам архивных фондов областного радио. Уникальные записи в новом звучании и осмыслении.

Ведущая – Елена Щербакова  

«Звонкий час»

Программа, подготовленная с участием юнкоров ТСТ «Товарищ» — для детей, подростков и их родителей.

Ведущая – Александра Шувалова 

«Арт-кафе «Атмосфера»

О событиях и персонах культурной жизни Самарской области. 

Ведущая – Елена Щербакова  

В Березниках начался суд по делу пьяной женщины-водителя, убившей ребенка

В Березниках сегодня начался суд по жуткому ДТП, которое имело широкий общественный резонанс. Девушка за рулем автомобиля сбила молодую маму с четырехлетней дочкой. Ребенок погиб почти мгновенно. Девушка-водитель оказалась без прав и в изрядном подпитии. Картину событий восстановила Лариса Стрельникова. 

 

«Жена перелетела, у нее даже обувь слетела с ног, а ребенка сразу же, насмерть», — рассказать о том, как погибла маленькая дочка, у Павла Занина получается не сразу. Мужчина прячет слезы – в первую очередь не от камер, а от жены. Ее, беременную вторым ребенком, ведущую за руку 4-летнюю Валерию сбила 18-летняя девушка без прав и в состоянии алкогольного опьянения.

 

Пьяной была вся компания, находившаяся в машине, в том числе и хозяин авто.

«Он как трус сбежал с места преступления. А ее сразу задержали, увезли. Ее жест меня поражает: ни раскаяния, ничего», — рассказал Павел Занин, отец погибшей девочки.

Гульнара Илюшина при задержании держалась очень уверенно, что подтверждает жест с поднятым средним пальцем. Сегодня девушка ведет себя более сдержанно, попросила судью удались журналистов из зала заседания. Впрочем, судья это ходатайство не удовлетворяет.

Первой допрашивают подругу Викторию. На вопрос о количестве выпитого вчерашняя школьница отвечает неуверенно, помнит только, что употребляли пиво.

Станислав Смирнов утверждает, что не пускал за руль пьяную подругу. Решил вздремнуть, а когда проснулся, они уже двигались. С места ДТП сбежал из-за того, что сильно переживал. Кстати, прав нет и у него, владельца машины. Видимо, это было средство передвижения по дворам с одной тусовки на другую.

В деле появляются и новые подробности. Возможно, к рулю приложил усилия и хозяин машины. В любом случае, по закону, за такую смерть одного человека грози всего 7 лет тюрьмы.

Мама погибшей Леры присутствовать на суде не смогла. Из-за ее душевного состояния под угрозой нынешняя беременность.

«Она посиди и выйдет, ни о чем не вспомнит. А мне приходить и каждый раз смотреть на фотографию своего ребенка на могиле. Мне это теперь до конца жизни», — говорит Павел.

Сейчас все, кто сидел в злополучной машине, продолжают перекладывать вину друг на друга. Для родителей это выглядит особенно подло, ведь повлияет только на размер наказания. Маленькую девочку уже не вернуть. До 5 лет Валерия не дожила 2 месяца.

 

Чебоксарскую набережную облюбовали любители спиртного

В МВД по Чувашии обеспокоены участившимися случаями употребления спиртных напитков в общественных местах. Причём нередко распитие происходит на глазах у детей. Об этой проблеме и других новостях МВД расскажет ведущая рубрики «Вести. Дежурная часть» Алена Николаева.

За распитие спиртного предусмотрена административная ответственность. Только в этом году полицейские составили около 3 тысяч материалов за данное нарушение. В один из рейдов по выявлению любителей спиртного отправился Егор Алексеев.

Пьянство как причина правонарушений. Эта живописная столичная набережная привлекает вовсе не туристов. Эти места облюбовали любители кальянов и выпивки. Их здесь можно увидеть чаще, чем пешеходов или велосипедистов. Поклонники дымительных смесей встречают полицейских удивлёнными взглядами. Стражи порядка в очередной раз напоминают: набережная не место для курения, законом это запрещено. Сотрудники хотят убедиться, что в кальяне табак, а не запрещённые вещества. Поэтому отдыхающих отвозят для проверки в столичный отдел полиции.

Через десятки метров очередная компания. Здесь и градус веселья выше, и людей больше. Не смущает выпивающих и ребёнок. Сотрудники полиции прекращают шумное застолье. В отношении матери несовершеннолетней составляют протокол за распитие спиртного на месте совершения правонарушения, а мужчин просят сесть в служебную автомашину. Нетрезвую компанию стражи порядка доставляют в отдел для дальнейшей проверки.

— Меня очень расстраивают люди любого возраста, которые пьяными по улице шляются. Это видят дети, это видит подрастающее поколение и, разумеется, они воспринимают это как должное. Я против этого. Я хочу, чтобы молодые больше занимались спортом и проводили культурно свободное время.

За короткое время сотрудники полиции выписывают около десяти административных материалов. Отдыхающие как один недоумевают. Распитие пива и курение кальяна им не кажется серьёзным правонарушением. А некоторые и вовсе считают, что пьяные посиделки в общественном месте разрешены российским законодательством.

— На территории Чувашии участились факты распития спиртных напитков в общественных местах и улицах. МВД по Чувашии предупреждает, что за данное правонарушение предусмотрен административный штраф. Сотрудники полиции ежедневно и целенаправленно проводят мероприятия по изъятию данных граждан, — говорит начальник отдела организации охраны общественного порядка МВД по Чувашии Ольга Маркова.

Сотрудники полиции напоминают: незнание законов не освобождает от ответственности. Нарушителям придётся выплатить денежные штрафы. Набережные Чебоксар под пристальным вниманием стражей порядка будут находиться до конца летних каникул. Они по-прежнему будут проверять отдыхающих и выявлять безответственных граждан.

Page not found — Первая Роса. Литературный клуб

Unfortunately the page you’re looking doesn’t exist (anymore) or there was an error in the link you followed or typed. This way to the home page.

• ГЛАВНАЯ
• АНДРЕЙ БЕЗДЕНЕЖНЫХ
• АВТОРЫ
• ПРОЗА
• • АНДРЕЙ БЕЗДЕНЕЖНЫХ. ФАТАЛИЗМ. Сборник
  • ДРАМА
  • РОМАНЫ
  • ПОВЕСТИ
  • РАССКАЗЫ
  • • Александр Ралот. Загадка мемориальной доски. Плен во славу отечества. Смерть на водах. Альпинистка поневоле
    • Александр Ти.Мирный договор. Традиция. Выбор. Солдатское
    • Александр Ти. Актриса. Тормоза. Точка G. Другой Я
    • Александр Ти. Ворона. Депресука или Чужие-Близкие
    • Альмечитов Игорь. Зимы…Вокзалы. Без определённого места жительства. Москва — Благовещенск
    • Альмечитов Игорь. Двадцать пятая весна. Against a Blank Wall. Анна. A Fall Time
    • Альмечитов Игорь. Лабиринт. Весь этот блюз. Грани. Таракан. Страсти по Маяковскому
    • Альмечитов Игорь. Зима Девяносто Пятого
    • Бацунов Александр. Счетовод.Рыжик. Коваль. Ерофеич. Калмык. Бес. Яблоки. Ашкеназ
    • Бацунов Александр. Печка. Око за око. Порушенная вера. Брат на брата. Диверсанты. Нейтралка
    • Бацунов Александр. Банька. Обелиск. Предатели. Баглай. Костюм
    • Богдан Баега. Художника всякий может обидеть. Гвоздь программы. Под гром аплодисментов
    • Борисов Владимир. Парафраз об одиночестве, прохудившейся крыше, приближающейся осени и изумрудах. Белые цветы на темной, кирпичной стене. Шалава Люси
    • Васильев Денис. Ночной разговор писателя со своей Смертью. Письмо. Страх. Улитка. Дама с собачкой. Огонь любви
    • Воробъёв Анатолий. Весенние мгновения. Настойчивый Эрос. Ходоки от Невского. Дурачок из «компа»
    • Воронин Александр. Весенним днём. Пасмурной осенью. До новоселья. Брат. Неподаренная подвеска. Не столь отдалённые гастроли
    • Гаврилов Святослав. Добро пожаловать в забытие. Спичечный коробок
    • Гладков Константин. Джон Ренолл. Человек-время. Выбор. Надежды. Молчаливый. Угасающее солнце. Темные люди
    • Граждан Валерий. Завести швартовый. Прощание Славянки. Чудильник. Чудо света, но какое! Судьба Макара, или ангел в ночи
    • Граждан Валерий. Предтеча выхода в люди. Так получаются подводники. Приключения на природе
    • Гурьянов Сергей. Хранитель парковки. Кол. Тигры
    • Дворецкая Камилла. Последний привет Любимым
    • Добринский Владислав. Пока собирается дождь. Зло
    • Еланцев Константин. А я отсюда родом. Сокол. Берегиня. Продотряд. Баба Нюша. Сосед. По имени «жизнь»
    • Ефремова Дарья. Хороший сон. Оля. Мечта. Должник
    • Жданов Алексей. Рассказы
    • Замлелова Светлана. Катя Варенцова. Метаморфозы
    • Ибукова Елена. Правда
    • Исаев Владимир. Время и место
    • Келеш Ирина. Санаторий «Маяк». Урюк персикового дерева. Фантазии мальчика из деревни «Безлюдово». Жена Аболтуза Идиотова. Скамейка. Женская до(у)ля. Точка сборки
    • Киахиди Мария. Домой!
    • Костина Ирина. Август. Новость. Тыщщи
    • Котухов Леонид. Комсомолка. Анфиска
    • Красина Марина. Выпускной.
    • Краснов Игорь. Реквием. Избранный. Верой жив человек
    • Кудряшов Борис.. Пивная пробка. Не плюй в колодец. Реквием по детству
    • Кудряшов Борис. Эх, всё не так. Журавль в небе. Лыжная лихорадка. Летучий троллейбус
    • Кузенкова Юлия. Герой вне времени
    • Лоншаков Константин. Кошачий дождь. Убийца лис. Скальпель — в душу
    • Мамонова Ирина. Душа наизнанку
    • Мансурова Яна. Моя автобиография
    • Манцуров Дмитрий.Веское слово. Ситуации. Пьяный трамвай. Неприятное знакомство. ЧП. Утро
    • Мартишин Юрий. Киноман
    • Метла Антон. Третья суббота. Диоген. Мимо Портленда
    • Мещерякова Вера. Зелёный вагон
    • Мирончева Анна. Цветок дождя
    • Мухлынин Александр. Мы полетим
    • Невский Владимир.Пять. Все радости – завтра .Завтра будет никогда. Лада. Сеть.Половинки
    • Невский Владимир. Автобиография. Проходя, пройдёшь. Вечер счастья. Прохожий. Свеча на ветру. Finita. Каждому своё. Надежда. Осенняя усталость. Ночь под дождём
    • Невский Владимир. След дождя. Четыре часа в пути. Два брака. Чужая женщина
    • Невский Владимир. Горьковатый привкус счастья. Оживший огонёк. Бокал с вином. Сторожка барского сада. Душа леса. Скажи надежде «ДА».Трудные дни
    • Невский Владимир. Бархатный сезон. Проще простого. Жизнь прекрасна! Каникулы
    • Невский Владимир. Оправдание.Перекрёсток. Счастье длиной в неторопливую затяжку. Тополиный пух. Через тернии к звёздам
    • Невский Владимир. Мужики. Нулевой вариант. Морской узел. Розовая жемчужина
    • Невский Владимир. Трубка мира. Музыка под снегом. Посредине жизни. Ева. Дебют долгожданного счастья. Пробуждение. Девочка моя
    • Невский Владимир. Из блокнотов В. Чиркова
    • Невский Владимир. На даче. La femme fatale. Тонкая грань. Притяжение любви
    • Невский Владимир. Горький мёд. Соседи. Утро после юбилея. Срок давности. Лаврушка. Эфиоп из «Берёзовки». Ох уж этот Лермонтов
    • Невский Владимир. Ночь незашторенных гардин. Рандеву с прошлым. Однажды в октябре. Стерва. Замкнутый круг. Она не гордой красотою
    • Невский Владимир. Карамболь Заварзина. Чистильщик. Фикция. Калейдоскоп памяти. Амалия. Десять лет спустя
    • Невский Владимир. Кузьма Ильич. Запоздалое «прости». Попутчик. Замок из песка. Если бы… Женитьба мачо
    • Невский Владимир. Вася, Василёк, Василиса. Ульга. Пряник и Сергеич. Кабысдох
    • Невский Владимир. Зигзаг. Та самая. Чистые озёра. Корпоратив. Рука возмездия. Барсетка
    • Невский Владимир. Истории большого спорта: «Закулисная игра». «Цена подката», «Боец», «Поклонник», «Офсайд»
    • Невский Владимир. Хозяйка земли таёжной. Приворотное зелье. За тридевять земель.Мулатка
    • Невский Владимир. Русалкин гребешок. Недописанный сонет.Егерь. Покоритель
    • Нечаева Алина. Зюля
    • Никифоряк Александр. Рассказы
    • Никишин Евгений. Чёрный стяг. Хозяин глуши. Мечтатели
    • Николаев Сергей. Лошади белые. Атауальпа. Упавшие звёзды. АнтиКультура. Рисунок слоника. Разговор с ангелом
    • Никонов Александр. Белошапочка
    • Осокина Алина. Закрытый город. Волхова. Совы нежные. Перед Пасхой
    • Патрикеева Полина. Рассказы
    • Петров Александр. Ограбление по…Кем я был в прошлой жизни
    • Петров Сергей. Курортная история. Верность
    • Полотнянко Николай. Шесть лет мне. Штаны. Книга блаженств. Миллион
    • Полотнянко Николай. Стеклянный графинчик. Минус единица слова, или один литератор попал в изолятор. Нос
    • Полотнянко Николай. Голубчик. Комиссар от митинга. Тёмная сила
    • Pol Pot. Случайно подслушанный разговор ни о чём. Миллениум
    • Пронин Дмитрий. Человек, умеющий говорить с голубями
    • Прохорова Валерия. Рассказы
    • Резников Владислав. Порыв ветра. Вспышка
    • Рыбкин Иван. Вожатая
    • Самсонова Дарья. Грег
    • Сафронов Евгений. Визуальная антропология. Коммунальный юродивый. Неприкаянный
    • Серебров Валерий. Ночная прогулка. Лампочка
    • Симонова Наталья. Снеговик. Яблоки. Красавица. Хмельной чай. Музыка жизни. Виртуоз
    • Синицкий Геннадий. Да воздастся каждому по делам его. Набат. Донор
    • Смирнов Михаил. О время, погоди. Внутри рассвета. Сердце матери. В тёмном небе фейерверк. Дачный сезон
    • Сотников Юрий. Как мы клад искали. После войны
    • Сущевский Александр. Рассказы
    • Сущевский Александр. Клякса на голубом. Чернобыльский клад. Грязь. Бабушка Алёна из деревни Чеблоково
    • Темерева Евгения. Счастьепад
    • Тимаков Александр. Карамолька. Чеченские рассказы
    • Тишин Василий. Как начиналось лето. Ворону
    • Троицкая Татьяна. Ртуть. Эбола. Саксофон
    • Улитин Игорь. Чечен Аю. Вор. Миша Мент
    • Унянина Жамиля. Непутевый. Слушайте, детки. Долгое возвращение к себе
    • Шевчук Ирина. Рассказы
    • Шестаков Илья. Деревня
    • Шпоркина Диана. Здравствуй, Красная Поляна!
    • Щапова Галина. Воспоминания о походе. На бархатных путях. Рассказы бывалого охотника. Западня
    • Элла Жежелла. Умер человек, говорят, хороший. Оленики бегут.Напоследок или я больше не хочу тебя ненавидеть. Вымой полы и твори. Первая любовь и швабра в кепке
    • Элла Жежелла. Осмеянная. Я — на ракете. Выше предрассудков
    • Элла Жежелла. Вязаный капор, страсть и ненависть. Первый мужчина всегда умирает
    • Элла Жежелла. Пошел ты…через мост. Акафист. По имени «Одеяло»
    • Ясюлис Дмитрий. Крыша. Обещание.Так почему же всё-таки любовь? Сны
    • Ясюлис Дмитрий. История, рассказанная неправильно. Школа
  • МИНИАТЮРЫ
  • ВЕРСЭ
  • НОВЕЛЛЫ
  • ДЕТЕКТИВЫ
  • ЮМОР
  • ДРАМАТУРГИЯ
  • СЦЕНАРИИ
  • ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ
  • ФАНТАСТИКА, ПРИКЛЮЧЕНИЯ
  • НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА
  • ЭКШН
  • ФЭНТЕЗИ
  • МИСТИКА
  • УЖАСЫ
  • СКАЗЫ, БЫЛИНЫ, ЛЕГЕНДЫ
  • ПРИТЧИ, ФИЛОСОФСКАЯ ПРОЗА
  • ЭПИСТОЛЯРНЫЙ ЖАНР
  • Андрей Безденежных. СИМБИРСКИЙ КОНТЕКСТ
  • ПУБЛИЦИСТИКА
  • ЭССЕ
  • ЭТО ИНТЕРЕСНО
• ПОЭЗИЯ
• ДЕТЯМ
• КОНКУРС
• ГАЛЕРЕЯ
• О НАС

Корейские рассказы. Михаил Пак. Муравьиный город — Корейское Радио

 

 

Я закрепил плот к берегу с помощью веревки, захлестнул ее морским узлом вокруг камня. После чего поднялся набугорок. Теперь-то я разглядел его вни­ мательней, это человекоподобное суще­ ство. Лысая продолговатая голова. Тще­ душное сухопарое тело. Кривые худые ноги. Жилистые руки, достающие до ко­ леней. Широко расставленные глаза на блестящем бронзовом лице. Мы глядели друг на друга безмолвно, с одинаковым любопытством. Нас разделяли пять ша­ гов. Хлопая круглыми совиными глаза­ми, человек, напоминающий отдаленно обезьяну, наконец, разомкнул уста:

– Ну, что скажешь, отрок человечес­кий?

Меня прошиб холодный пот.

– Немой, что ли? Ах, понимаю. Ты не ожидал здесь встретить муравья. Ну, так ответь, откуда и куда держишь путь?

– Из города, – подал я голос. – Вы сказали – муравей?

– Да. Натуральный муравей. А ты думал – кто?

– Гм…

– Так куда плывешь?

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Вообще-то я хочу скрыться подальше от суеты и шума.

– Вот как? Значит, все надоело? Но ведь из этого не следует, что нужно бежать, сломя голову, поправ мораль­ные устои… А давно плывешь?

– Пожалуй, суток восемь.

– Ты не делал зарубки?

– Зачем мне делать зарубки? Вот, продукты кончи­лись. Увидал вас и решил, что близко населенный пункт.

– А удочки у тебя нет?

– Нет. Теперь жалею, что не взял. Ловил бы преспо­койно рыбку и не думал о провианте. А вас я принял за пастуха.

– Я пастух и есть, – просто ответил муравей. – Да ты не оглядывайся. Никакого стада нет, никаких овец и ко­ров. Мы не едим мяса, только зерно и овощи. Это на служ­бу меня взяли пастухом, то есть охранником. Слово пас­тух на нашем диалекте означает – охранник.

– А что ты охраняешь? – спросил я, переходя на ты.

– Преступников.

– А кто преступники?

– Известное дело, наши сограждане, – муравей поскреб себе грудь и взглянул на плот, привязанный к берегу. – А что у тебя там, домик, что ли?

– Ага, шалаш, – ответил я.

– Удобно внутри?

– Сойдет.

– А если дождь?

– Крыша накрыта клеенкой и соломой.

– Честно говоря, я тоже был бы не прочь попутеше­ствовать.

– А что, места хватит. Айда, поплывем. Вдвоем будет веселее.

– Я бы с удовольствием, – проговорил со вздохом му­равей. – Да нельзя. Мы, муравьи, не умеем плавать. Сразу тонем. Когда я тебя увидел, то подумал, что ты муравей, и пришел в ужас. Невиданное дело – муравей плывет по реке на плоту!
– Мой плот крепкий, никогда не опрокинется, – заве­ рил я его. – Даже если на реке поднимется буря, он выдер­жит. Тебе нечего бояться.- Нет, благодарю. Не стоит испытывать судьбу. А ты, значит, умеешь плавать?

– Конечно. С самого детства.

– Покажи, как ты это делаешь. Иди. А я погляжу.
Течение реки было не сильное. Я без особого труда переплыл на тот берег и вернулся назад. Ширина русла здесь составляла метров пятнадцать, не больше. Вскараб­кавшись на плот, я натянул свои выцветшие шорты и, на всякий случай, сунул в потайной карманчик перочинный ножик.

Мой муравей ждал меня на том же месте, не меняя позы. Я не знал, какого возраста он, это невозможно былоопределить по его неподвижному лицу. Видно, муравьи­ный возраст никаким образом не отражался на их лицах, как это было у людей. Если судить по человеческим мер­кам, то моему муравью можно было дать и двадцать, и тридцать, и пятьдесят. Между прочим, приблизясь, я заме­тил, как на коричневом лице муравья дрогнули слегка мышцы, рот приоткрылся, а в глазах появился живой блеск. Муравей смотрел на меня с нескрываемым почтением.

– Слов нет, замечательно, – молвил он. – Но вода у нас вызывает дикий ужас. И потому, как ты заметил, здесь,
вблизи реки, нет, кроме меня, ни единого муравья. Да, да. Мы страшно боимся воды. Это передается из поколения впоколение, от родителей к детям. В истории муравьиного рода еще не было случая, чтобы кто-то добровольно по­
шел поплавать. Конечно же, самоубийцы находятся, те прыгают в воду, и еще в воду бросают приговоренных к
казни. Вода для нас, все равно, что яд. Хотя еду мы гото­вим на воде, умываемся и даже принимаем душ. Но не более того. Перед большим скоплением воды, водоемами, реками, озерами, мы дрожим как жалкая мышь перед гроз­ ным котом. Вот так-то. Но признаться, меня терзают воп­ росы. Причину всеобщей водобоязни я не нашел нигде. А всему должно быть объяснение. Я тоже, как и остальные муравьи, страшно боюсь воды. Но вода притягивает. По­этому изредка прихожу сюда и гляжу на реку. И каждый раз при этом меня всего захлестывают необъяснимые чув­ ства. Как прекрасно окунуться в водную стихию и ощу­ тить себя свободным! Послушай меня, человек. Отправ­ ляйся-ка ты себе дальше на плоту. А то ведь я должен по инструкции императорской канцелярии задержать тебя.

– Канцелярии?! – переспросил я.

– Да. Нас, муравьев в городе десять миллионов, и у нас есть император.

– А где находится ваш город?

– Мы отыскиваем его без труда, – уклончиво ответил муравей. – Однако, пора мне. Ты доставил мне сегодня несколько приятных минут. Поэтому я тебя отпускаю. Отчаливай.

– Послушай, – сказал я, – а ты мог бы взять меня с собой?

– А зачем? – хмуро спросил муравей.

– Так, интересно.

– Чужаков у нас не любят.

– А ты всем скажешь, что я тебе друг.

– Друг? Нам неизвестно это слово.

– А родственник? Или просто приятель, знакомый?

– Гм… – муравей внимательно оглядел меня с ног до головы. – Впрочем, ты похож на муравья. Не на все стопроцентов, конечно, но похож.

– Вот видишь! – оживился я. – Значит, возьмешь?

– Рискованное дело. Если тебя разоблачат, то немину­ емо попадешь в тюрьму. Заодно несдобровать и мне. Впро­чем, если не будешь совать нос куда не следует, все обой­дется. Типов с твоей физиономией я встречал среди мура­вьев. Ты кто по профессии?

– Как тебе сказать. Я бывший инженер. Что ты так испугался?

– В тюрьму у нас сажают в первую очередь инжене ров! – понизил голос до шепота муравей. – Они-то счита­ ются главными преступниками!

– А что такого совершили инженеры? За что их сажа­ ют в тюрьму?

– Ну и дела! – Муравей не счел нужным объяснять. – Не было печали, да черти накачали. – Вновь огляделся посторонам. – Слушай, мне пора на службу. Советую тебе исчезнуть.

– Ничего не понимаю…

– И понимать нечего. Скажу одно. В учебных заведе­ ниях нашего города не готовят инженеров, математиков,химиков, врачей.

– Значит, у вас нет врачей? – удивился я. – А кто лечит людей, то есть, муравьев?

– Знахари.

– Ты хочешь сказать, что эти самодеятельные докто­р а делают и операции?

– Нет, не делают.

– Кто же делает?

– Никто не делает.

– А если необходима операция и от этого зависит жизнь муравья?

– И тогда не делают.

– Значит, больному умирать?

– Все в руках провидения.

– Ну и ну! Действительно, странный у вас город. Но мне хочется на него взглянуть.

– Берегись! Я могу выдать тебя полиции и тогда мне дадут вознаграждение. Двести галетов.

– А что это такое?

– Галеты? Денежная единица. – Муравей достал из кармана круглую медяшку, подал мне. – Это одна галета. Двести галетов для моей семьи – целое состояние.

На медяке был отчеканен силуэт какого-то муравья. Оборотная же сторона была совершенно гладкая.

– А кто тут изображен? – поинтересовался я.

– Никто не знает, – безразлично ответил муравей. – Кто-то говорит – первый император, а кто-то – инженер.

– Ба! Вы же инженеров сажаете в тюрьму!

– У нас все странно.

– И сколько человек ты выдал? – спросил я, возвра­ щаю монету.

– Людей мне еще не приходилось приводить в канце­ лярию. И никогда не слышал, чтоб кто-то поймал челове­ ка. Если я тебя заберу, то буду первый, кто это сделает. Учитывая важность события, возможно, заплатят мне не двести, а пятьсот галетов. А может, и всю тысячу.

– Вон какое дело. А можно полюбопытствовать – как бы ты меня арестовал? Я не вижу при тебе никакого ору­ жия.

– Очень просто, – заявил муравей, и приблизясь ко мне, обхватил мои запястья своими пальцами, как стальнымиклещами. От боли я едва не закричал – и в следующую секунду он оторвал меня от земли. Точно соломинку, за­ кинул на плечо.

– Ну и силен ты, брат, – проговорил я позже, растирая руки. – Нет, правда. Вы, муравьи, отличаетесь недюжин­ ной силой. Я об этом забыл. Пожалуй, ты прав – мне в ваш город идти незачем.

– Ты, похоже, сдрейфил?

– Нет. Из твоих слов я понял, что в вашем городе не­ вероятная скука. А насчет того, что арестуешь, пожалуй­ ста. Я не боюсь.

– Если бы захотел, то сделал бы это давно. – Муравей устало присел на траву. Я тоже сел неподалеку.

– Но только я не уверен, – продолжал он, – дадут ли мне за тебя вознаграждение? Или дадут по шее? Вот в чемвопрос. Ну да ладно. А ты, значит, продолжишь путеше­ ствие?

– Конечно. Двину прямиком по течению.

– Будь добр, не окунешься ли ты еще разок в реку?

– Могу, конечно, но зачем? У тебя времени нет, да и у меня тоже.

– Я прошу поплавать, а это означает, что я подумаю. Только предупреждаю, засветишься – пеняй на себя!

* * *

Мы шли по узкой впадине меж двух сопок, среди ди­ ких кустарников, и внезапно оказались в городе. Я даже не успел сообразить, как это случилось. Просто на какое- то время я задумался, шагая следом за муравьем, уста- вясь в его мерно покачивающуюся тощую спину. А когда муравей шагнул вбок и остановился, вот тогда-то и от­ крылся предо мной город.

– Переведи дух, – сказал мне муравей, тем самым предлагая осмотреться.

Впереди простирался странный пейзаж. Весь город состоял будто из одного огромного многоэтажного недо­строенного дома. Всюду высились балки, похожие на стро­ительные леса. Балки, скрепленные перекладинами, состав­ляли этажи-соты и улицы-лабиринты. Я сбился со счету, считая этажи. Над нами висело куполообразное небо, рас­сеивающее призрачный, кирпичного оттенка, свет. Каза­ лось, что над последними этажами натянули полупрозрач­ную пленку, защищающую город от ярких лучей солнца. Дома и улицы были построены из одного материала – тро­стника, очень напоминающего бамбук. Снизу и сверху по всем этажам бамбуковых улиц нескончаемым потокомдвигались толпы муравьев. Мужчины, в большинстве сво­ ем, шли обнаженные по пояс, в парусиновых брюках. Аженщины одеты в длинные до пят юбки и короткие коф­ ты, которые не застегивались на пуговицы, – шея, груди иживот совершенно открыты. Женщины еще отличались от мужчин своими фигурами, напоминающими греческиеамфоры и семенящей походкой. От моего внимания не ус­ кользнуло и то, что горожане не пользовались никаким ви­дом транспорта, ни автомашинами, ни мотоциклами, ни велосипедами, ни даже бричками. Вероятно, люди-мура­ вьи ходили исключительно пешком, а в качестве тягловой силы использовали лишь себя. Толпы пешеходов несли наплечах и головах самый различный груз.

– Ты еще можешь вернуться, – заметил муравей. – Не передумал?.. Ну, как знаешь. Только не проявляй чрезмер­ ного любопытства, молчи. Я скажу, что ты контуженный. Да, чуть не забыл. Зови меня Мак.

– Это твое имя? – спросил я.

– Нет, кличка. У нас половина населения обращается друг к другу по кличке. Кличка-то и становится именем.

– А фамилия?

– Когда-то были в ходу и фамилии, но потом исчезли за ненадобностью. А тебя я буду звать Черный Камыш.

– Почему – Черный Камыш?

– Не знаю. Первое, что пришло на ум. Я не спраши­ ваю твоего настоящего имени, оно мне ни к чему. Так за­ помни – Черный Камыш. – С этими словами, муравей вздохнул и зашагал вперед.

Я двинулся следом. Через минуту-другую мы вошли в город. Нас поглотило муравьиное море. Оказавшись в толчее, я потерял из виду Мака. Обернулся, и уже не уви­ дел того места, откуда мы ступили в город. Всюду маячи­ ли бесчисленные головы пешеходов. Какой-то муравей наскочил на меня, зазевавшегося в толпе, и больно толк­ нул мне в бок продолговатым предметом, который нес под мышкой. Напуганный и растерянный, я отступил к стене дома. Но там неожиданно рядом со мной выросла какая- то молоденькая муравьиха с длинными волосами цвета соломы. Ее круглые синие глаза уставились на меня, а через секунду приблизились вплотную, и, вместе с прикоснове­ нием полных грудей, я ощутил запах сандала. Не произне­ ся ни слова, девица схватила меня за руку и повела прочь. Я попытался отнять руку, но не тут-то было. Пальцы де­ вушки, несмотря на мягкость, крепко сжимали мою пятер­ ню. Незнакомка увлекла меня за собой, сначала в узкий проулок, а затем по ступенькам в небольшое помещение, совсем пустое: вокруг голые тростниковые стеньг. Она до­ стала из ниши соломенную циновку, расстелила, вновь под­ няла на меня свои огромные глаза, запричитала непонят­ное. Потом потупила взор и решительно вышла. “Что бы все это значило?”- подумал я. И тоже покинул комнату. На улице я столкнулся с Маком.

– Ты зачем меня бросил? – спросил я его больше напу­ гано, чем с недовольством.

– Идем же, – грубо бросил Мак. – Конечно, мне следо­ вало шагать помедленней, но я привык быстро ходить. Я видел, как тебя девица взяла в оборот.

– А что ей было нужно?

– Зайдем-ка, тут недалеко одно местечко…

Мак теперь часто оглядывался, чтобы убедиться, что я не отстаю. Люди-муравьи потоком устремлялись вверх и вниз по улице, и, казалось, не было силы, способной ос­ тановить это бурлящее дикое движение. Упади кто-нибудь тут посреди улицы, его в секунду, наверное, затоптали бы полчища муравьиных ног. Вскоре Мак толкнул меня в какую-то узкую дверь. Судя по всему, это была забега­ ловка. Три муравья сидели на полу и что-то пили из глиня­ ных кружек. Других посетителей не оказалось, не считая толстого обрюзгшего типа, развалившегося у входа и жующего хрустящую палочку. Мы с пастухом уселись в дальнем углу.

– Я тебя забыл предупредить, – начал Мак. – Дело вот в чем… Тынег в нашем городе вдвое больше ягтанов.

– Что-что?

– Тынега по-нашему – женщина. А ягтан – мужчина. Понял? Короче говоря, на семь миллионов тынег прихо­ дится всего три миллиона ягтанов. Поэтому тынеги пользу­ ются некоторой привилегией, им дана свобода. Конечно, свобода в определенных рамках, иначе наш город давно охватил бы хаос. Женщине позволено, к примеру, подой­ ти на улице к любому ягтану с предложением разделить с нею любовь. Как и произошло в случае с тобой.

– Она хотела … любви?!

– А разве нет? Зачем же ей понадобилось тебя тащить с собой?

– Но… она быстро ушла. И между нами ничего тако­ го не было и быть не могло! Я же не муравей!

– Ну и что? А разве ты не видишь – все муравьи хо­ дят, как и ты, на двух ногах. А ведь человек когда-то тоже ползал на четвереньках. Эволюция, Черный Камыш, сде­ лала свое дело. Мы давно приблизились к вам, хотя наш уклад жизни остался по-прежнему древним.

– Эта молодая муравьиха жалобно что-то бормотала. Я ничего не понял. Но мне показалось – она просила меня о помощи.
– В следующий раз будешь умнее,- сказал Мак. – Если ягтан не хочет любить тынегу, он об этом должен ей ска­ зать. Молчание – знак согласия. Но как правило, мужчина в нашем городе отказывает женщине крайне редко, если только он не спешит по делам. Кстати, закон о свободе тынег пришелся по душе многим ягтанам. Каждый ягтан втайне радуется. Не спешит обзаводиться семьей, гуляет себе и плодит детишек.

– А ты, кажется, женат?
– Ага. В пастухи берут только женатых. У меня две­ надцать детей.

– Двенадцать?!

– Средняя муравьиная семья имеет больше – двадцать. Впрочем, кажется, у меня осталось только семеро.

– Ты же сказал – двенадцать.

– Четверо огольцов, наверное, умерли, а один ребенок пропал без вести. Может, и наоборот, – один умер, а чет­ веро пропали без вести.

-?!

– Сейчас перекусим и пойдем к тарабару.

– А кто это – тарабар?

– По-вашему – парикмахер. Тебе надо постричься. С длинными волосами ты привлекаешь внимание зевак. А зеваки есть самые быстрые разносчики новостей и спле­ тен. Подальше от греха.

Из кухни вышла тынега, поставила перед нами глиня­ ную тарелку со стопкой свежеиспеченных лепешек. По­ крытые желтой хрустящей коркой, они были невероятно вкусны. С жалостью глядя на опустевшую тарелку, я по­любопытствовал, из чего сделаны такие отменные лепеш­ ки.

– Из муки, из чего же еще? – сказал пастух.

– Почему нам не показали меню? Может, кроме лепе­ шек, были и другие вкусные штучки?

– Здесь подают только лепешки, – Мак, видя, что я не насытился, добавил: – В моем кармане семь галетов. За еду я заплачу четыре. Останется всего три монеты. А ведь жена дала деньги, чтобы я на них купил кукурузную муку.Видишь, на какие жертвы я иду ради тебя. Ведь ты в ка ком-то роде гость, и мой долг – накормить тебя. В нашемгороде не принято принимать гостей, я сделал исключе­ ние.

– Спасибо, – проговорил я. – Если ты окажешься в на­ ших краях, я тебя встречу должным образом.

– Сколько времени ты намерен пробыть здесь? – спро­ сил, думая о своем, Мак.

– Пока не надоест, – сказал я с ухмылкой.

– Еще не надоело?

– Нет.

Хозяйка заведения принесла две кружки с розовой жид­ костью, молча убрала пустую тарелку и удалилась.

– У тебя же почти не осталось денег, – забеспокоился я.

– Первые кружки дают бесплатно, – сказал пастух. – А вот за следующие надо уже платить.

– А что это? – спросил я, заглядывая в кружку.

– Филей. Брага. Ее у нас пили только вельможи. Сей­ час пьют все. Кстати, молоденьких муравьих тоже зовут филей. Наверное, потому, что они действуют на ягтанов опьяняюще.

– Вон, те трое разговаривают, – заметил я, – но ничего не понятно. Что за язьгк?

– А черт их разберет, – заявил просто Мак и отпил из кружки. Я удивился, но ничего не сказал, и тоже сделал глоток. Брага пахла вином, но имела горьковатый при­ вкус полевых трав. Я снова прислушался к беседе ягта­ нов за соседним столиком, – те перебивали друг друга, яростно жестикулировали и краснели лицом. Из их уст вылетали странные, поющие и шипящие звуки. Создава­ лось впечатление, что муравьи разговаривали на воробь­ ином языке.

– В каждом районе города свой диалект, – сказал Мак, – но все мы понимаем друг друга.

– Слово ягтан – жаргонное словечко?

– Верно. Яг означает семя, а тан – карман. Если обоб­щить, то ягтан переводится, как существо, носящее в кар­ мане семя, или разбрасывающий семя.

– А тынега?

– Этим словечком больше пользуются в северной час­ ти города. Там тын означает хобот. А какая связь между
хоботом и женщиной, никто не знает. Хобот, как известно, имеется только у слона. А слон – мирное животное. Но
если его разозлить, то он может все на своем пути разнес­ ти. Наверное, что-то похожее есть и в характере женщины.

От выпитой браги у меня потихоньку начала кружить­ ся голова. Тип, сидевший у входа, доел свою палочку, со­ брал с колен крошки, кинул в рот, уставился в нашу сто­ рону мутными глазами.

– Кто это? – спросил я.

– Бродяга, – ответил Мак. – Он постоянно здесь око­ лачивается. Кажется, доводится хозяйке дальним родствен­ником. А некоторые утверждают, что это ее бывший муж. Ладно, допивай и пошли.

• * * *

Мы двигались по бесконечным лабиринтам улиц и закоулков, поднимались на верхние ярусы, спускались, вновь поднимались. В толчее я заботился лишь об одном – ни на шаг не отстать от пастуха. Если бы я его потерял, то мне каюк. Что бы я делал тогда в этом огромном муравь­ ином городе, где ни одной знакомой души? Конечно, я по­ ступил опрометчиво, что сунулся сюда. Лежал бы сейчас на плоту, плыл бы себе, загорал, любовался видами при­ роды. Сам виноват. А этот Мак не так прост, как кажет­ ся. Кто знает, что у него на уме? Еще даст деру. Только и ждет момента, чтобы улизнуть. Или, что похуже – выдаст полиции. Как они выглядят, муравьи- полицейские? Мо­ жет, сам Мак полицейский?!

– Это здесь, – сказал пастух, – тут моя знакомая тарабарка работает. – И шагнул в дверь, точнее, в небольшую
треугольную дыру в тростниковой стене, завешанную соломенным пологом. В комнате было пусто, на полу ва­
лялись одежда и изношенные сандалеты. Убогую келью украшала картина в нише с изображением ягтана и тыне-
ги, совершенно голых, занимающихся любовью. Написан­ ная в стиле фотореализма, картина была откровенной похабщиной, даже можно сказать, порнографией. Мак сел, сложив ноги по-турецки.

– Подождем, – сказал он, мельком глянув на картину, и закрыл глаза. Эта комната мало чем напоминала парик­махерскую, здесь не было ни зеркала, ни столика с инст­ рументами, ни кранов с горячей и холодной водой, ни по­лотенец. Лишь на полу, на куче волос лежали потемнев­ шие от времени ножницы – они скорее предназначались для резки толстой ткани, сукна или брезента, чем для во­ лос. Я хотел было сесть подле пастуха, как вдруг обо­ млел. Нарисованные на картине ягтан и тынега зашевели­ лись, их статичная поза нарушилась. Теперь ягтан оказал­ ся снизу, а муравьиха сверху, а в следующее мгновение они прильнули друг к другу, стали кататься как клубок.Оказалось, что нишей была внутренняя маленькая комна­ та, где и происходило все действие – его я принял за карти­ну художника. Надо же! Что им стоило, любовникам, зак­рыться ширмой, а не заниматься совокуплением прямо наглазах у посетителей?! Опомнясь, я толкнул в плечо задре­ мавшего приятеля.

– Слушай, – проговорил я шепотом, – мы, кажется, зашли не вовремя.

– Гарум-маруха, – молвил пастух, не размыкая век, – они уже закончили.

Я не понимал, что означает слово – гарум-маруха, но не стал допытываться и молча сел спиной к “картине”. А вскоре к нам вышла тынега, подобрала с полу белье, об­ лачилась. Вылез и ягтан, не одеваясь, как был голый, плюх­ нулся на пол и хозяйка начала стричь его теми портняж­ными ножницами. Начав клацать инструментом, муравь­ иха одновременно заговорила:

– Ей несдобровать, – сказал она сиплым голосом, – ой, как несдобровать. Влепить пощечину вельможе, началь­
нику управления неотложных мер – неслыханное дело! Вместо того, чтобьг возрадоваться, эта девица стала бры­
каться, точно дикая лошадка, да ударила его, можно ска­ зать, лягнула своей изящной ножкой. Чиновник два дня
ходил с опухшей щекой. Тоже хорош, гусь. Нет, чтобы за­ мять дело. Поднял кипеш, как базарная тынега. Эх, филей,бедное дитя. Жаль, меня рядом не было, я бы подсказала ей, что делать. Я бы нашла выход. Зеваки донесли, чтодевицу ту зовут Солей, и, должно быть, она уже убежала к себе в провинцию. Говорят, торговала на городском рынке овощами.

Болтая без умолку, тынега кружила с ножницами вок­ руг голого ягтана. Кончив стричь своего любовника, му- равьиха тотчас занялась мной – возле самого уха угрожа­ юще заклацали ножницы и на пол полетели лохмотья во­ лос. А голый ягтан тем временем оделся и без слов поки­ нул парикмахерскую. Странный тип, все время, пока под­ руга работала, он шумно сопел и хмурил брови. Конечно, та постригла плохо, прямо-таки обкорнала неровными полосами большую голову, похожую на армейский котел. Потому он ушел обиженный, не прощаясь. Справедливос­ ти ради надо сказать, что тарабарка не могла постричь лучше, пользуясь одними только ржавыми ножницами. И вообще, что это была за парикмахерская такая? Разве можно было эту берлогу назвать приличным заведением, куда регулярно заходят горожане?

А муравьиха беспощадно срезала мои волосы, неумол­ чно молотя языком. Я недоумевал, кому же она адресова­ла свои слова? Постригая дружка, тынега рассказывала о какой-то филей, влепившей пощечину важному чиновни­ ку, потом стала распространяться о подруге из южной части города, известной особе, процентщице. Парикма­ херша продолжала говорить о подруге и после ухода того ягтана, следовательно, ей было все равно, кому рассказы­ вать. Вертя мою голову и так и эдак, муравьиха теперь вновь завела речь о той молоденькой девице:

– И поделом нахалу! Я бы тоже ударила, да так бы пристукнула, чтобы наглец на месте и околел. Тот, гово­ рят, выследил девку, и в укромном местечке сразу стал тискать ее. А она огрела его, как следует. Дурень, конеч­ но, опростоволосился и поднял хай-вай, заявил зевакам, что филей его принуждала к соитию, а для пущей убеди­тельности, показывал всем оторванные пуговицы от ши­ ринки. Ну и болван! Говорят, он крепко держал девчушку,матерно ругался, угрожал, и при этом глаза его враща-

лись, как у бешеного таракана. Потом какая-то тынега под шумок оттеснила начальника, дала убежать филей. Пусть теперь поищет!

Халат тарабарки был распахнут. Я видел близко лос­ нящийся живот, полушария раскачивающихся грудей. Еще пять минут назад хозяйка пребывала в любви, ее жаркие флюиды обволакивали все мое существо, норовили ото­ рвать от пола и унести ввысь. И тут меня отрезвило одно обстоятельство, – на животе женщины не было пупка! На том месте, где он должен был находиться, было ровно и гладко. Вот же! Я едва удержался, чтобы не потрогать ее живот. Значит, пупка не было ни у Мака, ни у ягтана, вышедшего недавно отсюда. Значит, муравьи этого горо­ да появлялись на свет без оного? А может, пуп находился у них в другом месте? Что я так разволновался, в конце концов? Какое мне дело до их пупков?

Закончив стрижку, тынега оборвала себя на полусло­ ве и юркнула в нишу. Дремавший все это время Мак от­ крыл глаза и последовал за ней. Оба стали скидывать с себя одежду. Чтобы не видеть их, я забился в угол. Но тут Мак выглянул.

– Слушай, Черный Камыш, – сказал он, почесывая себе бок, – тут Улла говорит, что ты ей симпатичен. Если хочешь, она готова разделить с тобой ложе.

– Не хочу! – вырвалось у меня.

– Ты уверен, что не хочешь?

– Уверен.

– Вообще-то я ей сказал, что ты контуженный. Но Улла говорит, что тынег желают все, и контуженные, и нормаль­ные.

– Зачем ты сказал, что я контуженный?

– Не обижайся, так проще. Посиди маленько.

У Мака пуп был на месте, я оглядел его, пока он стоял голый. Разглядел также и его “хозяйство”, вроде бы обыч­ ное “хозяйство”, не большое и не маленькое. Среднее. А что же тогда Улла? Куда девался ее пуп? Загадка, да и только! Я достал из кармана часы на цепочке, они показы­ вали ровно семь. Я находился в муравьином городе уже около пяти часов. Честно говоря, я сам не знал, когда мне следует уходить отсюда. Если Мак под каким-то предло­ гом откажется вывести меня из города, смогу ли я отыс­ кать выход? Поживем – увидим, решил я, направляясь к двери, то есть, к треугольной дыре. Но на пороге не нашел кроссовок, которые снял, войдя в парикмахерскую. Тот ягтан, наглец, ушел, надев вместо своей обуви мою. Мне ничего не оставалось, как нацепить эти чужие стоптан­ ные сандалеты из веревки, которые болтались на ногах. С тем и вышел наружу. По-прежнему по улице взад и впе­ ред сновали толпы муравьев. В воздухе стоял шелест лис­ тьев – такой звук издавали тысячи муравьиных ног, сту­ пающих по тростниковому настилу улиц. Приближался вечер, но ничто вокруг не напоминало об этом. Сочившийся сверху оранжево-коричневый свет был сейчас такой же, что и шесть часов назад, он ровно разливался и на улицах, и в помещениях. Нигде не висело ни одной лампочки. Я стоял, прижатый к стене толпою прохожих, и невольно поймал себя на мысли, что, наверное, теперь и сам я мало чем отличаюсь от муравья. Я худ и высок, мои жилистые руки почти достают до коленей, на мне джинсовые шорты и самые настоящие муравьиные штиблеты. Сплавляясь на плоту по реке, я загорел до шоколадного цвета, хотя у муравьев, конечно, бронзовый цвет кожи был естествен­ ный.

Прямо передо мной остановился прохожий, верзила с квадратной мощной головой. Он смотрел на меня пронзи­тельным взглядом желтовато-коричневых глаз. Затем ска­ зал следующее:

– Напрасно стараешься. Дорогу в канцелярию импе­ ратора тебе не отыскать никогда. – И тотчас исчез, сме­ шался с толпой. Что за ерунда, удивился я. Откуда он взял, что я ищу канцелярию? Появился Мак. Мы перешли ули­ цу. Возле лестницы, ведущей на верхний ярус, лежал ка­ кой-то муравей, свернувшись калачиком.

– Что с ним? – спросил я Мака.

– Идем, не задерживайся, – ответил тот.

– Может, ему нужна помощь?

– Ничего ему не нужно. Если муравей лежит на улице, значит, он мертв. Его скоро уберут. Идем же, не отставай.

Мы вскоре наткнулись на низкий и тесный тоннель, по нему следовало проползти на четвереньках, чтобы по­ пасть на другую сторону. Я вылез вслед за Маком на про­ тивоположную улицу и спросил пастуха, что это за длин­ ная и неудобная кротовая нора?

– Ее специально сделали, – ответил Мак. – Чтобы мы не забывали, что мы – муравьи. Чтобы помнили, что еще недавно все мы ходили на четвереньках. Тоннель называ­ ется “Дыра истории”. Кстати, его соорудил один инженер по кличке “Мизинец.” Он родился без мизинца на правой руке. Отсюда и кличка. Сейчас “Мизинец” в тюрьме.

– За что он сидит?

– За “Дыру истории”. Каждое инженерное новшество карается длительным сроком. “Мизинец” уже третий разпопадает.

– Значит, “Дыра истории” ненужное сооружение? Тогда почему ее сохранили?

– А “Мизинец” сначала построил, а потом объяснил суть. Он сделал ошибку, что стал философствовать. Му­ равьям философия не нужна.

– Но “Дыру”-то оставили?

 

– Оставили. В назидание другим. Но горожанам “Дыра” нравится. Сам император пользуется ею каждый день.

– Странные вы, муравьи.

– Уж какие есть.

Мак заглянул в какую-то хибару и вынес кулек муки.

– В кармане лежит еще монета, – сообщил он, – на нее я выпью кружку браги перед службой.

– Куда мы идем? – спросил я.

– Ко мне домой, куда же еще? Переночуешь, а завтра, когда я вернусь, мы потолкуем, как быть дальше.

– Может, я пойду с тобой на работу?

– В тюрьму?

– А что, нельзя?

– Можно, вообще-то. Но там никаких удобств.

– Мне не привыкать.

– Ладно. Только заскочим домой, надо жене муку от­ дать.

* * *

Пастух Мак жил в тупике. Когда мы в него свернули, со всех сторон раздались звонкие голоса: “Мак – дикарь! Мак-прощелыга! Мак- зануда! Явился – не запылился, бродяга!” Стая детишек, грязная, голая, носилась по дво­ рику, залетала в дверь, мчалась наверх и с окна второго этажа кидалась на шест, по нему соскальзывала вниз. При броске каждого муравьенка шест качался из стороны в сторону. Один шальной малыш сиганул с шеста прямо на плечи Маку. Обхватил его голову, осыпал лысину тума­ ками, затем выхватил из рук отца кулек, стремглав бро­ сился в дом. Это случилось в мгновение ока, малыш обла­ дал ловкостью обезьяны. На всякий случай я отошел по­ дальше от шеста. Избавившись от кулька с мукой, Мак повернул назад, но тут сверху посыпалась брань:

– А ну, постой, мураш! Мерзавец ты этакий! На всю ораву ты принес всего кулечек?! Куда ты дел остальные
деньги?! Пропил, поди?! Да чтоб тебе неладно было, пас­т ух! О, небо! За что мне такое наказание?! – Тынега в заса­
ленном халате высунулась из окна второго этажа и отча­ янно била кулаком по подоконнику. Она, наверное, в сердцах выбила бы все стекла, но стекол в этом городе не существовало. Мак стоял, склонив голову, засунув руки
в карманы, молча выслушивал проклятья жены, а когда та перевела дух, с тем, чтобы с новой силой продолжить
ругань, он вставил:

– Так вышло, Мара. Не сердись. Я, конечно, мог ку­ пить муки на все три галеты. Признаюсь честно, одну мо­
нету я оставил себе на кружку филей. Когда выпью – лег че становится. Согласись, ведь одна монета ничего не ре­
шает. Что на две галеты, что на три, все равно купишь муки немного. Вот я и подумал…

– Чего ты подумал, изверг?! – перебила его жена. – Как это – три галеты?! Ты взял у меня семь последних мо­ нет. Куда дел остальные четыре?!

– Так уж быть, Мара… Мне скрывать от тебя нечего. – Мак кивком головы указал на меня. – Это мой приятель, Черный Камыш. Я накормил его обедом.

– С каких пор ты завел себе приятеля? – задала вопрос тынега, уже чуть умерив гнев.

– Недавно, – ответил муж. – Конечно, для тебя стран­ но слышать. Муравьям не принято иметь друзей. Но пред­ ставь себе, я нынче приобрел приятеля, и у меня на душе легко, хотя завтра, быть может, я его потеряю.

– Эта постоянная нужда меня доконает, – простонала Мара. – Видит небо, я не транжира. Я бы сводила концы сконцами, если бы ты не пил. Гляди, мураш!.. Однажды най­ дешь меня, висящую на этом столбе. Понятно?!

Мак молча глядел себе под ноги.

– Конечно, грех на себя руки накладывать, – продол­ жала жена, – но запомни, ты будешь во всем виноват. По­ том и сам плохо кончишь. А дети по миру пойдут. – За­ молчала, глядела на пастуха потухшим взглядом. Доба­ вила. – Знаешь ли ты, пастух, что нашелся Белый Оре­ шек?

– Кто? Кто? – не понял Мак.

– Ну оболтус наш, Белый Орешек. Что пропал пять лет назад.

Мак уставился на жену, его глаза не выражали ни ра­ дости, ни огорчения.

– Может, отыщутся и остальные наши дети. Серый Орешек, Рыжий Орешек и Хризантема. Где-то они теперь? – Мара всхлипнула. – Может, им нужна моя помощь?

– А где же он, Белый Орешек? – спросил Мак.

– Спит, – ответила тынега. – Он явился не один, при­ вел с собой девицу.

– Да?! – удивился Мак.

– Кто она ему, невеста или просто так, не знаю. Я не спросила. А чем ты его кормил, своего приятеля?

– Лепешками, Мара. Это самая доступная еда.

– А ты сам-то кушал?

– Конечно.

– Я тут приготовила овощные пирожки. Съешь на ра­ боте, – тынега достала из кармана халата матерчатый сверток.

– Не нужно, Мара. Я сыт. Ты лучше отдай детям.

– Обойдутся.

Сверток полетел вниз и упал на вытянутые руки Мака.

– Детям я поджарю лепешек, – уже мирно заговорила Мара. – Намешаю в муку побольше отрубей и они насы­
тятся. – С последними словами муравьихи ватага оголь­ цов налетела на Мака, выхватила из его рук сверток с
пирожками и вмиг скрылась за углом. Тынега смотрела на все происшедшее широко раскрыв глаза, – в них стояла
тоска.

Некоторое время мы шли молча, потом я остановил Мака:

– Послушай, давай продадим часы?

– Какие часы? – не понял Мак.

– Вот эти, – я достал из кармана часы и переложил в ладонь приятеля. Тот уставился на часы, но сразу вернул мне.

– Спрячь.

– Они из чистого серебра, – сказал я. – Достались мне от деда. Мы можем получить за них приличную сумму.

– В нашем городе такие вещи никто не держит, – пояс­ нил Мак. – Прибавим-ка шагу…

Улица вывела нас на большую площадь, где в центре стояло дерево. Пожалуй, единственное в этом городе. Дру­гих я не встречал. Мы подошли ближе. Это была сосна. С мощными зелеными ветвями. Высокая вершина тянулась к куполу неба, основание скрывалось внизу, за нижними этажами города. Прохожие останавливались, гладили де­ рево и продолжали путь.

– А зачем они это делают? – спросил я.

– Считается, что дерево священное, – сказал Мак, – и приносит удачу. Поэтому каждый норовит прикоснуться к нему. Было время, когда горожане срывали охапками сосновые иголки, но теперь за это карают тюрьмой.

Вскоре площадь опустела. Мне показалось, что при­ чиной тому послужило появление Мака. Муравьи, завидя его, опускали глаза и, едва коснувшись руками дерева, быстро уходили.

– Подойди и приложи ухо к сосне, – предложил поче­ му-то Мак. Я припал щекой к стволу. Кора была шерша вая, теплая. Но вдруг я услышал очень явственно легкий стук, похожий на стук бьющегося сердца. Я удивленно посмотрел на пастуха, тот многозначительно кивнул, и убедившись, что рядом никого нет, проговорил тихо:

– Там, внизу, ягтан. Дерево растет из его легкого.
-?!

– Был такой случай. Один тщедушный муравей из провинции свалился прямо посреди улицы недалеко от канцелярии. Все подумали, что его сразила болезнь. Но тот не помер. Полицейские обнаружили выступившие на его груди ростки дерева. Оказалось – муравей вдохнул в себя семя сосновой шишки. Представляешь? Прошло с тех пор около двадцати лет. Дерево вымахало, сам видишь, как.

– А ягтан?! – опешил я. – Значит, он до сих пор живой?!

– Живой. Но это тайна. Все думают, что дерево рас­ тет само по себе. Корни пробили муравью спину и крепко вошли в почву. Таким образом ягтан оказался в страш­ ном плену.

– Жуткая история. А как же родные того бедняги?

– Он бездомный. Тем лучше. Представляешь, что было бы, если об этом прослышало население?

– Но… тайное, рано или поздно, станет явным. Разве нет?

– Нет. Скоро ягтан умрет от старости и его уберут. Но есть опасность… – Мак окинул взглядом сосну, – что потом дерево начнет засыхать. А ведь сосна дает городу значительную часть кислорода.

– Как же вы жили, в таком случае, до появления дере­ ва? Откуда поступал кислород?

– Кто его знает? – неохотно ответил пастух.

– Что вам мешает посадить в городе другие сосны?

– Пробовали. Но семена не прорастают. Сто сорок добровольцев вдыхали в себя семена. Безрезультатно. Вот такая штука. А теперь пошли отсюда.

Мак повел меня узкими закоулками. На пути нам по­ падались невысокие тумбы из тростника, в одну из них мой спутник попросил заглянуть. Я припал глазами к щели. Внутри тумбы находилась большая глиняная чаша с ка ким-то тускло поблескивающим содержимым.

– Что это? – не понял я.

– Ловушка для тараканов, – ответил пастух, и, не за­ держиваясь, зашагал дальше, объясняя на ходу: – Со всех сторон проделаны дыры. Таракан же, в силу своего при­ родного любопытства, лезет в дыру и прямехонько попа­ дает в чашу с маслом. Таракан ведь дышит не как мы, легкими, а бронхами. Масло закрывает бронхи и таракан подыхает. Вот такая ловушка.

– И много тараканов попадается?

– Целая куча.

– А кто сделал ловушки? Не “Мизинец”?

– Верно, он. А как ты догадался?

– Я просто спросил.

– Это было его первое изобретение.

– Но эти штуковины приносят пользу…

– Приносят. Только ты, Черный Камыш, не задавай мне больше вопросов. А то я рассержусь.

Мак повернул за угол, купил на последнюю монету в каком-то окне кружку браги, дал мне сделать глоток, ос­ тальное выпил сам. Вскоре мы пришли на место. То была действительно тюрьма. Тяжелые бамбуковые ворота. Квадратный внутренний дворик. Камеры на трех этажах. Лестницы соединяли все коридоры. Потолок третьего яру­ са был вровень с самой крышей всей большой галереи тюрьмы. А крыша, в свою очередь, служила основанием четвертого этажа, – судя по шуму, доносящемуся сверху, там проходила улица. Сторожил всю тюрьму единствен­ ный охранник, пожилой муравей с тощей шеей и большой головой. Он-то и открыл на наш стук ворота.

– Тут на полке, – сказал охранник, – передача для сто пятого. Принесли утром. Но арестант ночью отдал кон­ цы. – С этими словами он накинул на плечи серую куртку и ушел. А Мак, заступивший ему на смену, закрыл скри­ пучие ворота на задвижку. И мы остались в тюрьме.

Сторожка представляла собой тесную комнатку, со­ вершенно пустую. На полу лежал сверток и толстый жур­ нал, похожий на амбарную книгу, да в нише виднелись сложенные как попало циновки. Мак уселся, развернул сверток, достал лепешку, разломил пополам, одну поло­ винку дал мне, другую начал есть сам. Жуя, принялся ли­ стать журнал.

– Кушай, – бросил он, не поднимая головы. – Мертво­ му еда ни к чему. А родственники уже не придут.

– Кто хоронит умершего муравья? – спросил я, над­ кусив лепешку.

 

– Никто. Он высыхает и становится хворостом.

– Ты хочешь сказать… его бросают в огонь, как дро­ ва?!.

– Гарум-маруха! – Мак перевернул страницу в том месте, где была заложена обугленная палочка, вероятно,заменявшая карандаш. – За мое отсутствие один помер и поступили три новых арестанта. Два ягтана и одна моло­дая, тынега. Так, Гречишное зерно – отец семейства, Лав­ ровый Лист – холостяк. И Солей – девица из провинции.

– Солей? – переспросил я. – Не та ли эта девушка, о которой рассказывала твоя знакомая тарабарка?

– Гарум-маруха! – пробурчал равнодушно пастух и склонился над журналом.

– Послушай, что это за словечко? Ты его произнес се­ годня уже трижды.

– Обыкновенный жаргон, – сказал Мак. – Типа – “ка­ кая разница” или “все перемелется, мука будет”.

– То есть, как – какая разница? Речь идет о судьбе безвинной филей, ты не можешь быть таким равнодуш­ ным.

– У тарабарки Уллы язык без костей. И что она го­ ворила?

– Не делай вид, что не слышал.

– Гм… В нашем городе каждая десятая тынега но­ сит имя Солей.

– Ты же можешь узнать – она это или не она?

– Успеется. Вся ночь впереди. Узнаю. А Улла черес­ чур болтливая муравьиха.

 

– Послушай, – вспомнил я, – а почему у нее на жи­воте пупка не было? У тебя-то он есть. А?

– Не поймешь этих тынег. У них разные причуды. Нынче такая мода пошла – совершенно гладкий живот.

Втирают они какую-то вонючую мазь и пупок рассасы­ вается, вроде как исчезает. Говорят, боль от той мази. Но чего не вытерпишь ради моды! По их мнению, гладкий, ровный живот очень привлекает ягтанов. Сумасшедшие тынеги! Дай-ка лучше взглянуть еще разок на твои часы. Я достал часы. Мак вертел их в руках, подносил к уху, щелкал крышкой, даже нюхал.

– Можешь оставить себе, если нравятся, – предло­ жил я.

– Нет, – пастух покачал головой. – Хорошая вещь, но совсем бесполезная в нашем городе. Спрячь. – Он стал выводить палочкой в журнале какие-то непонятные кара­ кули.

– Что ты пишешь? – спросил я.

– Отчет, – сказал Мак и посмотрел на мои ноги. – На тебе настоящие муравьиные штиблеты. Теперь ты выли­ тый ягтан.

– Это не мои. Мою обувь украл тот тип, что стригся у твоей подруги Уллы.

– Вообще-то у нас не воруют. Наверное, его удивила необычная форма обуви, вот и забрал ее. Ничего, поносит и вернет.

– Каким же образом?

– Надоест ему носить, так оставит чоботы на улице и ты на них наткнешься.

-?!

– Его зовут Альпирий. Они с Уллой жених и невеста.
-?!

– Однажды ему на голову упал столб. С тех пор он напрочь забыл, кто его суженная. Улла его время от вре­ мени стрижет. Этот случай с женихом и ее сделал чуть ненормальной. Она часами болтает без умолку, несет вся­ кую чушь. Так ты говоришь, Улла вела речь о девице Со­лей? Арестантка с таким именем поступила сюда в то са­ мое время, когда моя жена отчитывала меня за кулек муки. Никто пока не допрашивал ее. Обычно допрос ведется черезсутки. Если хочешь, иди, поговори с ней.

– А ты?

– Мне все это осточертело.

– “Мизинец” тоже тут сидит?- Нет, в другом месте. Его никто в глаза не видел. Я тоже. – Мак захлопнул журнал, встал. – Идем, я тебе кое- что покажу.

Мы пересекли тюремный двор. И тут я заметил арес­ тантов. Они помещались по одному в каморках-камерах,огороженных бамбуковыми решетками, лежали, свернув­ шись калачиком и никак не реагировали на наши шаги. Мак завел меня в соседний дворик, поменьше, где были только высокие стены. Посреди двора стояло сооружение,похожее на вышку, с которой прыгают в воду спортсме­ ны. Пастух приблизился к деревянному кругу, стал вра­ щать его, наматывать веревку на ворот, при этом впереди вышки начал открываться квадратный люк. Когда он со­ всем раскрылся, я увидел глубоко внизу бурлящую воду. Под нами текла река. Каменистый берег поднимался кру­ то, отвесно.

– Здесь вершится суд над приговоренными к казни, – сказал Мак. – Арестанта поднимают на вышку и оттудасбрасывают в воду. Преступник получает свое, вот и все. А для тебя прыгнуть будет одно удовольствие, верно? Тыумеешь плавать. А мы нет. Муравью даже не связывают рук. Бултых! И камнем пошел на дно.

– А где берет начало река? – спросил я.

– Кто ее знает? Но впадает она в ту, побольше, по которой ты плыл на плоту. Если прыгнешь в люк, то вско­ ре на свой плот и наткнешься по правому берегу.

– Не врешь?

– Какой мне резон врать? Я ведь привел тебя сюда не столько продемонстрировать место казни, сколько пока­ зать место, откуда ты прямехонько попал бы на волю. Это самый короткий путь. Ну, что, прыгнешь?

– Нет. В другой раз.

– Как знаешь.

Мак закрыл люк и мы покинули жуткое место. Во дворе я вдруг заметил какого-то ягтана, снующего по га­ лерее третьего этажа с большой корзиной в руке.

– Кто это? – спросил я Мака.

– Разносчик еды, – ответил тот.

– А как он сюда попал?

– Перелез через ворота.

– Таким образом могут убежать и заключенные?

– Могут. Но не бегут. Еще не было ни одного побега из тюрьмы. Какой смысл бежать и куда?

В сторожке мы улеглись на циновки. Но тут явился разносчик еды, высокий, худой и сутулый. Вручил нам с Маком по лепешке и ушел, перелез через ворота. Я вышел во двор. Мне захотелось по-маленькому. Здесь, в муравь­ином городе, я еще не пользовался отхожим местом.

– Уборная находится слева от ворот! – крикнул пас­ тух. – Но ты можешь помочиться и там, где стоишь!

Я отыскал таулетную комнату, где стоял большой глиняный чан. На чан надо было взбираться по пристав­ ной лестнице. Посудина стояла на полу устойчиво. По­том я вернулся к Маку, который сидел в задумчивости.

– Что, – спросил я, вытягиваясь на циновке, – дума­ ешь, как бы поскорей спровадить меня? Не беспокойся, я долго тут не задержусь.

– Меня посещают разные мысли, – сказал Мак, про­ пуская мои слова мимо ушей. – Город наш, может быть, не так совершенен. Но мы довольны. У нас нет рабов и рабовладельцев. Каждый муравей наделен свободой, имеет пищу, кров. Чего еще желать? Но меня не покидает чув­ ство, что город разрушается.

– Разрушается?

– Ладно, давай спать, что ли? – Пастух со вздохом откинулся на спину.

– Послушай, я, пожалуй, поброжу по городу. Все рав­ но мне не уснуть. Как думаешь?

– Иди, – просто ответил Мак, и, пройдя к воротам, открыл задвижки. – Возьми на всякий случай. – Он подал мне треугольный медный жетон. – Только не потеряй.

– Что это? – спросил я.

– Мой служебный знак. Покажешь его, если попадешь в какую-нибудь переделку. И тебя отпустят. Но не лезь, куда не следует.

Пастух затворил за мной ворота.

* * *

Дома утопали в кофейной дымке. Наставшая ночь только приглушила светлые тона, и отчетливо были вид­ ны лица прохожих. Они все продолжали тащить на себе груз, – связки тростника, соломенные тюки, глиняные чаны, кувшины. На углу меня остановил один тип, коре­ настый, с красным лицом, попросил мелочь. Я ответил, что сам на мели. Через метров пятьдесят на моем пути возникли уже пятеро молодых ягтанов, среди них был и тот, краснолицый. Неизвестные взяли меня в кольцо. Я вывернул пустые карманы, при этом только жетон Мака оказался на моей ладони. Муравьи отпрянули с коротким испуганным визгом и в одну секунду исчезли, как будто их и не было. Я недоуменно огляделся по сторонам и спря­ тал жетон. Этот Мак не так прост, подумал я, продолжая путь. Вскоре я оказался в переулке, увешанном голубыми фонарями. Это было единственное место, где висели фо­ нари. Они висели, наверное, для красоты. Я увидел витри­ ну магазина с куклами. Куколки сидели в юбках – их то­ ченые голые торсы с круглыми большими грудями были сделаны безвестным мастером безупречно. Точно такие же магазины были и дальше. Неожиданно появилась ря­ дом тынега. Она мягко, но настойчиво, увлекла меня в дом.

– Прошу вас, господин, – запела нежным голоском муравьиха, – выбирайте.

– Выбирать?!

– Ай! Я уверена – господин сделает самый прекрас­ ный выбор.

– Но… – тут я потерял дар речи. До меня дошло – это же, черт возьми, публичный дом! Предо мной сидели семь или восемь молоденьких филей с антрацитовыми глазами и таинственными улыбками на губах.

– Только здесь, – продолжала мне нашептывать хозяй­ ка заведения, – вы можете сбросить груз тяжелого дня,отдохнуть и забыть все неприятности. Любая из наших красавиц успокоит и вдохнет в вас уверенность и жаждужизни. Прошу вас…

– Извините, но дело в том…

– Вы устали. Вам трудно сосредоточиться. Тогда по­ звольте, выберу принцессу вам я сама. Вы будете в вос­
торге. Соломка! Сизая Соломка! Вон та, с краю. Подойди сюда, Сизая Соломка!

Юная филей встала и грациозно приблизилась.

– Ну, как вы ее находите? Не правда ли, мила? Подни­
мись наверх, Сизая Соломка, и приготовь все.

Филей с поклоном удалилась. Я дернулся было к вы­ ходу, но мадам загородила дорогу.

– Не туда, – захихикала она. – Идемте, я провожу вас.

– Случилось недоразумение, – пробормотал я. – Я во­ шел сюда, мадам, потому что вы, как говорится, затяну­ ли силком. Я не рассчитывал… Одним словом, я сегодня не готов. У меня нет денег. Давайте, в другой раз.

– Так уж я вам поверила, – хозяйка, не переставая улы­ баться, как если бы в шутку, обняла меня, похлопала победрам, пухленькие ее пальцы нащупали в моем кармане жетон. Переменившись внезапно в лице, тынега отпряну­ ла на шаг. – Ах, простите! Я позволила себе лишнее. По­жалуйста, проходите. Вы так редко бываете у нас, что я забыла… Прошу, вы окажете нам честь.

Плохо соображая, я поднялся по ступенькам лестни­ цы наверх. И очутился в маленькой комнатке.

– Ни о чем не беспокойтесь, – заворковала мадам и оставила меня одного. Я оглядел себя. Потертые джинсо­
вые шорты, чужие изношенные сандалеты, острижен как арестант. Что и говорить – шаромыга. Судя по поведе­
нию мадам, мой внешний вид ее нисколько не смутил. Зна­ чит, завсегдатаями этих мест могла быть самая разная
публика.

Вошла Сизая Соломка. Она сняла с меня одежду, под­ вела в угол и тотчас сверху на нас полил дождь. Мы иску­пались с юной филей совсем голые, а когда отошли в сто­ рону, душ сразу прекратился.

– Я здесь недавно, – молвили очень близко полные ле­
пестки куб. – Я еще не опытна, как другие, но пусть гос­
подина это не беспокоит. Господин останется доволен.

Я глядел в ее большие, кроткие глаза – они заворажи­ вали, грозили поглотить меня как песчинку. “Не кроется ли во всем этом какая-то хитрость? – слабо мелькнуло в моем затуманенном мозгу. – Не угодил ли я, сам того не ведая, в западню?” Треугольный медный жетон Мака таил в себе большую силу. Не послужил ли хитрец-пастух тем маяком, что заманил мое утлое суденышко на остров ко­ варных амазонок? Не пора ли, в таком случае, отчали­ вать? Пора. Но я не мог оттолкнуться от берега. Не было у меня никаких сил воспротивиться обвивающим мое тело горячим рукам и губам, шебчущим таинственные закли­ нания.

Вскоре я возвратился на перекресток. Сизая Соломка открыла мне секрет фонарей. Внутри тонкого бумажного колпака сидят живые светлячки, они-то и излучали непов­ торимый зеленовато-гулубой свет. Светлячки дорого сто­ или, их выращивал один коммерсант, который поставлял “товар” раз в неделю. А район этот так и назывался “Рай­ он голубых светлячков” и путан звали соответственно – голубыми светлячками.

Я стоял у дверей какого-то ресторана. Денег у меня не было, но вкусный запах пищи заманил внутрь. В боль­шой комнате посетители сидели на полу, и ели из глиня­ ных горшков. Я нашел свободное место. Хозяйка подала мне глиняную ложку.

– У нас три блюда, – сказала она. – “Остров седьмого греха”, “Всполохи вечерней зари” и “Дикое сердце”.

– А что это – “Остров седьмого греха”?

– Грибы, картошка, побеги одуванчика.

– А “Всполохи вечерней зари”?

– Грибы, картошка, побеги бамбука.

– А “Дикое сердце”?

– Грибы, картошка, побеги папоротника.

– Гм… Давайте-ка “Всполохи вечерней зари”.
Тынега принесла горячий горшок и лепешку. Я стал есть.

– Ба! Черный Камыш! – зычный голос остановил мою трапезу. Толстяк-ягтан, сидевший неподалеку в окруже­ нии трех молоденьких тынег, вперил в меня пьяные зенки.

– Извините, – сказал я, проглотив кусок горячей кар­ тофелины. – С кем имею честь?
– Не узнает! – толстяк переглянулся со своими под­ружками. – Во дает! Так мы же с тобой неделю назад вон там, в углу сидели.

– Да ну?! – удивился я.

– Как же! – обиделся ягтан. – Мы ведь договорились.

– О чем?

– О светлячках.

– О светлячках?!

– Ну, конечно! Я тебе поставляю три десятка светляч­ ков в месяц. И ты мне платишь за десяток всего сто гале­тов, когда как с других я беру все двести. Таков был дого­вор.

– Извини, приятель, ты спутал меня с кем-то.

– Как спутал?! Ха! Ну дела! Слушай, давай, иди к нам, чего ты один сидишь?

Тынеги расступились, я подсел к ним, захватив свой ужин.

– Вот так-то будет лучше, – обрадовлся толстяк.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Желтый Банан. А коротко – Бан. И имя мое забыл! Мы же тогда одинаково пили.

– Слушай, Бан, вышло недоразумение.

– Какое недора… Ха! Мы с тобой сидели! Это такая же правда, как и та, что ночевал я вчера с Черной Сморо­диной.

 

– Не со мной, – возразила филей, сидевшая слева от Бана, – а с Белой Лилией.

– Да, – подтвердила Белая Лилия. – Но он так сильно наклюкался, что сразу завалился дрыхнуть. Нынче я пой­ду с Черным Камышом.

– Пожалуйста, – без всякой обиды произнес Бан.

– Нет, – возразила третья филей. – Он пойдет со мной. Не обращай внимания на моих подруг, Черный Камыш. Они балаболки. Меня зовут Красная Роза. Я тебе нрав­люсь?

– Нравишься, – ответил я.

– Тогда доедай и пошли.

– Сегодня я не могу, давай завтра.

– Обещаешь?

– Обещаю.- А как мы порешим со светлячками-то? – допыты­вался Бан. – Возьмешь ты их, Черный Камыш?

– Зачем мне они?

– Посадишь в фонари или куда еще.

– Нет, не нужно.

– Жаль.

– Слушай, Бан, у меня к тебе разговор. Пройдем на улицу.

Выйдя из ресторана, я предложил торговцу светляч­ками купить у меня часы. Завидя часы, Бан поразился.

– Забытая и редкая вещь, – молвил он и тотчас выло­жил двести галетов. – Я мог бы дать и больше, – сказал Бан, – но сейчас у меня дела идут неважно.

– Только никому ни слова.

– А чего ты боишься? Разве купля-продажа в городе запрещена?

– Мало ли…

– Хорошо, молчу.

* * *

Забор здесь был повыше тюремных. Я держал в руке соломенную кошелку, куда поместил горшок со “Всполо­хами вечерней зари”, лепешку и кувшин браги. Все это я купил для Мака. Но по дороге к нему, – переползая тон­ нель “Дыру истории”, – я вспомнил бедняжку-ягтана, плен­ника, из груди которого выросло дерево, и решил спус­титься вниз, к самому основанию города. Но не успел я постучать в ворота, держа наготове жетон Мака, как они тотчас отворились. Охранник, двухметровый детина, в повиновении склонил голову. “Веди к нему”- велел я как можно более твердым голосом. Муравей молча зашагал впереди по узкому коридору. Вскоре мы оказались среди леса переплетенных корней и лиан. К корням были приде­ланы ступеньки, ведущие вверх – на них и указал пастух: “Здесь”. “Хорошо, ты можешь идти”, – сказал я и поднял­ся по ступенькам в своеобразный грот. Там лежал старый ягтан. Увидев меня он дернулся, нашарил какой-то чере­нок и со злостью запустил в мою сторону. Черепок уда рился о толстый корень и упал к моим ногам.

– Мураши чертовы! – выругался хрипло ягтан.- Ухо­ дите прочь! Вон!

– Я вам не причиню зла, – произнес я негромко. – Слы­ шите?

Пленник сощурил глаза:

– Что тебе нужно?

– Ничего.

– А чего явился?

– Сам не знаю. Может, смогу вам чем-то быть полез­ ным.

– Подойди ближе.

Я подошел. Ягтан полулежал, полусидел на лежаке из закрученных корневищ. Из груди пленника выступало с десяток корней, толщиною в палец, которые, извиваясь, соединялись наверху с корнями потолще и мощнее.

– Кто такой? – прохрипел ягтан.

– Простой горожанин.

– За двадцать лет сюда не проскользнула ни одна мышь. Либо ты не тот, за кого себя выдаешь, либо там, вверху, потеряли бдительность.

– Вы правы – я прошел сюда незамеченным.

– Что у тебя в кошелке?

– Еда и бражка. Наверное, вам не повредит горячая вкусная пища?

– Пустое. Я уже давно не прикасаюсь к еде. Давай сюда брагу.

Я подал ему кувшин, и старый ягтан сделал несколь­ ко глотков.

– Хорошая брага, – пленник, учащенно дыша, вытер рот тыльной стороной ладони, поднял на меня уставшие глаза. – Я не знаю, кто ты, но у тебя мало времени. Если первый охранник тебя прошляпил, то скоро заступит вто­ рой, а тот так просто тебя не выпустит.

– Послушайте, – сказал я, – почему вас тут держат? Ведь в том особой нужды нет. Корни разрослись и питают дерево уже из самой земли.

– Уже около двадцати лет они водят меня за нос, -п рохрипел ягтан. – Обещают выпустить, но не выпуска ют. Я понял их замысел. Они попросту хотят держать меня в этой норе до конца дней моих. Теперь я и сам не хочу отсюда выходить. Я перестал принимать пищу. Все эти годы меня грела надежда встретиться с дочерью Солей. Но я уже никогда с ней не увижусь. – Муравей вновь при­ ложился к кувшину.

– А где сейчас ваша дочь? – спросил я.

– Не знаю, – молвил пленник. – Ей было несколько месяцев от роду, когда меня заточили сюда. С тех пор про­ шло девятнадцать лет. Следовательно, Солей – девятнад­ цать.

– А жена?

– До меня дошли слухи, что как я пропал, вскоре она умерла. Не вынесла разлуки. А дочь взяли родственники жены. У нас был замечательный дом…

– А что если, – сказал я, – устроить нам побег? Надо только срезать корни на спине и груди.

– Ничего не выйдет, – молвил с тяжелым хрипом яг­ тан. – Даже если каким-то чудом я освобожусь от этих проклятых корней, то не смогу двигаться. У меня отня­ лись ноги.

– Значит, пойдете на руках! – бросил я, и отобрав у него кувшин, начал ощупывать корни. – Успеете выпить потом.

– Что ты собираешься делать? – тусклые глаза плен­ ника забегали.

– Как тебя зовут? – спросил в свою очередь я, перехо­ дя на “ты”.

– Ависим, – ответил тот.

– Ну и ну! Кто дал тебе такое странное имя?

– Родители, кто же еще. Хотя уже девятнадцать лет никто не зовет меня по имени.

– Вот что, Ависим. Пока я тут буду возиться, ты вспом­ ни, напряги память. Здесь должен быть второй выход – черный. А?

Я достал из потайного карманчика шорт припрятан­ ный ножичек. Раскрыл лезвие. При виде ножа Ависим за­ дышал еще учащенней, глаза его округлились.

– Спокойно, друг, – сказал я. – Как бы с тобой не слу чился удар раньше времени. Ты же крепкий ягтан. Терпелдвадцать лет, потерпи еще полчаса. – И принялся за рабо­ту. Осторожно и аккуратно я срезал первый корень.

– Ну что, вспомнил про выход-то?

– Есть выход.

– Прекрасно!

Не прошло, наверное, и десяти минут, как я срезал на его груди все корни. Ависим не верил своим глазам, оша­ лело трогал руками освободившуюся грудь.

– Запомни, приятель, – предостерег я его. – Ты должен вначале увидеть дочь, прежде чем помутится у тебя ра­зум. Понял? Давай-ка, приподними плечо… Вот так. По мере того, как буду срезать корни, ты поворачивайся на бок. Уловил? Что ж, приступим… – Больше всего я опасал­ ся, как бы не переломилось лезвие ножа. Но обошлось. Ясрезал все корни на его спине. Теперь пленника ничто не держало. Я его приподнял.

– У нас мало времени. Лезь мне на спину. Давай руку… Э-э-э, да ты, брат, легок как соломенная подушка.

С пленником на спине я сбежал вниз. Стояла тишина. Показалось – хлопнули ворота. А может, и не хлопнули вовсе. У страха, как известно, глаза велики.

– Куда теперь?

Ависим показал рукой вправо, и там, точно, была едва приметная дверь в стене. Она подалась внутрь и мы ока­зались в каморке с крутой лестницей.

– Ты там не уснул? – спросил я, нащупывая ногой пе­ рекладины и двигаясь вверх.

– Нет, – ответил Ависим полушепотом. – Кажется, эта лестница ведет в дом главного пастуха.

– Ну и ну!!! Впрочем, у нас нет другого выхода.

– Но сегодня охранник с женой на званом ужине. Если они еще не вернулись, значит, дома только дети.

– Надо же, на званом ужине… А ты откуда знаешь?

– За двадцать лет поневоле будешь все знать.

Наконец я преодолел все ступеньки и попал в прихо­ жую. Из-за ширмы доносился храп спящих муравьев. А дверь на улицу оказалась открыта.

– Ну-ка, спрячь голову, – сказал я и шагнул наружу.

О, провидение! Надо же такому случиться – мы чуть ли не лбами столкнулись с хозяином и его женой, возвращавши­мися с вечеринки. Главный пастух был изрядно пьян, а тынега меньше, но это не помешало ей сердито гаркнуть на всю округу:- Мелюзга проклятая! Чего тут шастаете?!

– Извините, – пролепетал я. – Ошибочка вышла. Мой приятель наклюкался, ему показалось, что это его дом.

– Проваливайте! – взревела тынега и, шатаясь, вта­щила мужа в дверь.

– Тысячу извинений! Тысячу извинений!

* * *

Я нес Ависима куда глаза глядят. С потоком пешехо­ дов я устремлялся то на верхние ярусы, то на нижние. И наконец я опустился у угла какого-то дома, чтобы пере­ вести дух. На нас никто не обращал внимания, все спеши­ли по своим делам. Должно быть, уже объявили тревогу и сыщики рыщут везде в поисках беглеца. Необходимо как можно дальше уйти от опасного места. Но куда идти?

– Слышишь? – подал голос Ависим за моей спиной. -Я, кажется, смогу идти сам.

– Да?! – обрадовался я. – Что же тогда я тебя тащил?! Вот хитрец!

– Правда, не совсем уверен… Я чувствую тепло в но­гах.

– Ну-ка, попробуй! Обопрись о мое плечо. Так… Здо­рово!

Ависим зашагал, сначала неуверенными шагами мла­ денца, затем все более крепко. Он прошел самостоятель­но целый квартал. И тут я заметил в стене дома треуголь­ную дыру парикмахерской Уллы. И сама подруга Мака вылезла нам навстречу.

– Привет, Улла! – окликнул я. – А мы к тебе в гости!

– Я спала, – ответила тынега. – Меня разбудил терп­кий запах сосны.

– В самом деле?! А я ничего не чувствую. Постриги моего приятеля, а то он зарос в своей провинции.

– А что он такой бледный, твой приятель?

– Он с рождения такой. Его зовут Майский Жук.

– Майский Жук? Он, похоже, притомился с дорога?

– Ты права, Улла. Не найдется ли в твоем жилище по­ хлебки для него?

– Похлебка денег стоит, Черный Камыш.

– Какой разговор, Улла? Я заплачу.

– Пошутила я. Что мне, еды жалко? Давайте, входите. Кстати, Альпирий принес твои чоботы.

-А?

– Обувь, говорю.

– Я и забыл…

Мы вошли внутрь парикмахерской. Ависим опустил­ся на циновки и притулился спиной к стене, закрыл глаза.

– А я уже привык к этим сандалетам, – сказал я. – Ты своему Альпирию скажи, если ему нравится моя обувь, пусть поносит еще.

– Так и сказать? – спросила Улла, бросая вниматель­ный взгляд на старого беглеца.

– Конечно. Даже могу подарить насовсем.

– Ах! Он обрадуется. Модные чобары. До появления Альпирия я сама их поношу. Да вот же они, на мне.

И правда, на ногах Уллы были мои кроссовки, только почему-то без шнурков. Я не стал спрашивать, куда де­лись шнурки.

– Послушай, Улла, мой приятель, кажется, уснул. Ты погляди за ним. Мне надо на некоторое время отлучиться. Не выпускай Майского Жука никуда. Нынче тебе бы ус­ троить выходной, а? Вот тебе компенсация… – Я достал из кармана горсть монет, высыпал на ладонь тынеги.

– Не много ли ты даешь? – удивилась тарабарка.

– Ничего. Ты только присмотри за ним.

– Будь спокоен. Я позабочусь.

* * *

Чтобы не будить Мака, я не стал стучать в ворота тюрьмы, а просто перелез их, как это проделал недавно разносчик пищи. Но пастух вовсе не сдал, ходил по сто­рожке взад-вперед.

– Привет! – сказал я. – Чего бодрствуешь?

– Так, – буркнул Мак.- Держи, не пригодился, – я возвратил ему служебный жетон. Тот молча сунул жетон в карман. Хмур был Мак, явно не в себе. Может, ему уже донесли обо всем?

– Как прогулка? – спросил он.

– Ничего. А ты что такой невеселый? Случилось что?

– Случилось. Мак умер.

– Что?! – Я, пораженный, уставился на пастуха. – Как – умер?! Ведь ты Мак!

– Я не Мак. Меня зовут Ковыль Безымянный.

<!–[if !supportLists]–> -<!–[endif]–> Ковыль?.. Слушай, Мак, что на тебя нашло? Ведь ты и есть Мак, самый натуральный Мак!

– Я и Мак похожи. Я его сменщик. Меня вызвали.
Воцарилась тишина. Я сверлил Мака недоуменным свирепым взглядом:

– Валяй дальше! А как узнали, что он умер?

– Разносчик еды заметил

– Разносчик, говоришь? Так он приходил еще при мне!

 

– Он явился снова. Да ты не волнуйся, Мак наказал вывести тебя из города утром. Я все исполню.

– И когда он тебе это сказал? Мертвый, что ли?

– Он умер не сразу.

– Так бы и сказал, что хочешь от меня избавиться. За­чем ломать комедию?

– Меня зовут Ковыль Безымянный.

– Хорошо! Ковыль так Ковыль! – рассердился я. – А куда вы дели Мака?!

– Снесли на курган.

– На какой курган?!

– Куда относят умерших. Он станет там хворостом.

– Что за чертовщина?!

– Ты не беспокойся, ложись спать. До утра осталось совсем немного.

– Сам спи!

– Не сердись.

– Черт бы побрал тебя, Мак! Смеяться надо мной я не позволю! Я могу уйти и сейчас, раз на то пошло!

– Если тебе угодно называть меня Маком, называй.

– А ты Мак и есть, дуралей ты этакий! Только зачем морочишь голову? Случаем, не тронулся умом?

– Всякое бывает.

– Ты не против, если я по тюрьме похожу?

– А зачем?

– Чем болтать с тобой всякую ерунду, я пройдусь. Сон ты мне отшиб!

– Не обижайся, – Мак улегся на циновке. – Я уже не тот Мак. Мак, которого ты, Черный Камыш, знал рань­ше, действительно умер.

– Ну это… Не надо разводить философию. У всех жи­ вых существ какие-то клетки отмирают, организм с каж­дой минутой претерпевает изменения. К примеру, я тоже сейчас уже не такой, каким был два часа назад. Совсем нетакой!

– Ты, значит, не обижаешься? – спросил Мак.

– На дураков не обижаются, – ответил я. – Пойду, погляжу на ту девушку, Солей.

– Иди. Она на третьем этаже галереи. Угловая каме­ра. Только не задерживайся. Я тебе должен кое-что сооб­щить.

– Скажи сейчас.

– Нет, потом. А на меня не сердись. Спать буду.
Молодая тынега сидела в камере, прислонясь к стене и положив голову на колени. Густые светлые волосы зак­ рывали лицо. На ней были кофта и длинная юбка. Заслы­шав шаги, арестантка подняла голову. Я тотчас узнал в ней вчерашнюю незнакомку, что увлекла меня в комнату свиданий. Она меня тоже узнала и испуганно заморгала глазами.

– Солей, – позвал я, присаживаясь у решетки. – Это я, Черный Камыш.

– Ты работаешь пастухом? – спросила филей.

– Нет. Это мой приятель – охранник.

– Ты сердишься за вчерашнее?

– Нет.

– Мне показалось, что ты не такой ягтан, как все. Один вельможа хотел взять меня силой… И тогда я решила: пустьвначале меня полюбит тот, кто мне понравится… У тебя есть девушка? Не отвечай. Даже если есть, не имеет значения. Я спокойна. Я знаю, меня казнят.

– Тебе надо отсюда выбраться!

– Это невозможно.

– Я попробую что-нибудь сделать.

– Отсюда на свободу выходят очень редко.

– Тебя ждет отец.

– Отец?!

– Его зовут Ависим, верно?

– Да!!! – Солей схватила мою руку. – Ты виделся с ним! Отец пропал без вести, когда я была совсем маленькая. Но я догадывалась, что он жив. Как бы я хотела его об­нять!

– Ты встретишься с ним! А теперь я должен идти.
Мак спал у себя, свернувшись калачиком. Я потряс его за плечо.

– Прочь от меня! – вскричал пастух спросонья. – Про­тивные мураши!

– Мак, это я! Проснись же!

Пастух поморгал глазами, присел, вздохнул тяжело.

– Слушай, дружище! – заговорил я торопливо. – Там, наверху, Солей! Та юная тынега. Выпусти ее!

– Ничего нельзя сделать, – молвил устало пастух. – Если бы ты сказал об этом раньше. Но теперь поздно. Когда ты ушел гулять, – он посмотрел на меня строго, – пришли вельможи. Среди них был и тот чиновник, Серый Скво­рец… Видно, девка крепко насолила ему. Они огласили постановление. Солей казнят на рассвете. Ловко сработа­ли. Обычно разбирательство длится год. Вот оно, поста­новление. – Пастух поднял какую-то бумагу с циновки. -Хочешь взглянуть?

– Плевать на него! Мак, выпусти девушку!

– Не имею права. Тут уже закрутилось колесо.

– Колесо?!

– Поэтому я тебе и сказал, что прежнего Мака больше не существует. Я теперь должен исполнять приказ.

– Кто присутствует при казни?

– Обычно несколько чинуш. Но на этот раз будет один Серый Скворец.

– Слушай, Мак, найдется у тебя длинная веревка?

– Ты хочешь.. Но приговоренные сразу уходят на дно. И… у меня нет веревки.

– К черту веревку! Надо только сказать Солей, чтобы она знала, что я внизу.

– Постой! – Мак прислушался. – С минуту на минуту явится Серый Скворец. Не будем терять время! Пошли!

* * *

Однажды вечером мне на улице встретилась Красная Роза. Она затащила меня в питейное заведение.

– Я тут давно сижу, – сообщила она, усаживаясь на циновки, – убиваю скуку. Вижу – ты идешь мимо… Эта забегаловка называется “Семь желаний”. Но здесь никог­ да не сбываются желания… На днях я тебя видела с моло­ денькой тынегой, у нее симпатичная мордашка. Вкус у тебя есть. Ее имя Солей, верно? Живет она в провинции с от­ цом в старом доме. Вдвоем выращивают неплохой уро­ жай овощей. Так?

– В этом городе ничего невозможно скрыть, – сказал я.

– Это верно, – согласилась Красная Роза. – Полгода назад ты свою красавицу вытащил из реки и с нею вер­нулся в город, вместо того, чтобы бежать. Городские чи­ новники в замешательстве, не знают, как поступить, са­ жать тебя в тюрьму или нет? Ведь ты особенный муравей; в воде не тонешь, делаешь все, что заблагорассудится… Но на всякий случай они уволили Серого Скворца, и тот теперь, при каждой встрече с Солей, кланяется ей в ноги. Невиданное дело!…. Твоя суженная, говорят – отыскала отца, которого не видела целую вечность?.. Ну не смотри на меня так, – молодая муравьиха слегка сконфузилась. – Факт общеизвестен, но о подробностях все помалкивают… А я-то рассчитывала в тот вечер… Помнишь, когда сиде­ ли в компании с Баном, торговцем светлячков? Что у нас с тобой сложится роман. Но ошиблась. Увели кавалера прямо из-под носа. Я рада встрече, хотя ты, наверное, же­ лал бы скорей сбежать. Послушай одну историю, Черный Камыш… В ту пору я была совсем маленькая. Вышла как- то из дома и заблудилась в лабиринтах города. Я была напугана и плакала. Вдруг на моем пути возникает ка кой-то ягтан, опускается на корточки, разглядывает меня, улыбается. “Что, – спрашивает, – заблудилась? ” “Ага”, – отвечаю. “Ну, пошли!”- говорит и берет меня на руки. А дорогой рассказывает смешные сказки. Я уснула, а когда открыла глаза, то увидела, что нахожусь уже дома. Род­ные меня обнимают и плачут. Я выскочила на улицу, а незнакомца того и след простыл. Теперь я думаю, что тот мой спаситель – это ты. Пожалуйста, не возражай. Ты слы­ шал о перемещении во времени и пространстве? Когда я была маленькая, ты был уже зрелый ягтан, а когда я буду взрослой тынегой, ты станешь маленький, и я буду укачи­ вать тебя на руках. Представляешь?.. Слушай, Черный Камыш, я тебе должна кое-что сказать. Может, тебе пора оставить этот город? Разве ты не видишь, что он бьется на последнем издыхании? Что скоро все полетит в тартара­ ры. А недавнее происшествие разве не доказывает это? Когда в северной части города обрушились подпорки и под развалинами погибло восемьсот муравьев. Сейчас там возведена новая конструкция подпорок и свай. Ее приду­мал один ягтан, инженер. Полиция не торопится его арес­товывать, а сами горожане следят, чтобы его не схватили. Этот инженер сейчас сидит напротив меня и терпеливо слушает мою болтовню. Нет, правда, приятель, тебе пора отсюда сваливать…

Я оказался на самом верхнем этаже муравьиного го­ рода, где ни разу не бывал прежде. Я обозревал купол,заменявший жителям небо. Шлейф тумана окутывал вер­шину сосны. Если влезть на дерево, на самую ее верхоту­ ру, то можно было бы, пожалуй, дотронуться до самой материи купола, тонкой и хрупкой. Я стоял, запрокинув голову и открыв рот от изумления. Потом пересек пус­ тынную площадь и остановился напротив дома, который внешне ничем не отличался от соседних домов. Это и была канцелярия императора. На ступеньках крыльца сидела какая-то тынега.

– Не сыграешь ли со мной в кости? – подскочила она ко мне, блестя глазами.

– В кости?

– Ну да, – муравьиха подбросила на ладонях две гла­денькие темные косточки. – Бери, попробуй.

Я вертел в руках кости, очень похожие на те, которы­ ми в далеком детстве играл с дворовыми ребятами.

– А как их кидают? – спросил я.

– Гляди! – Тынега отобрала кости, накрыла их ладоня­ ми, смешала и подбросила вверх. – Опять невезуха! Ви­дишь, упали “на живот”. А надо, чтобы “на бок”. Давай, кинь ты.

Я кинул. Обе кости упали “на бок”.

– Ба! – удивилась муравьиха. – Вот же! С первого раза вышло! Везет же дуракам! Ну-ка, еще раз!

– Не хочу больше.

– Кинь за меня, прошу тебя!

Я кинул. Одна кость упала “на бок”, другая “на жи­вот”.

– Ну вот… – грустно вздохнула тынега. – Вечная не­везуха.

– Кости – предрассудки, – сказал я.

– Может, ты и прав, – она приблизила ко мне свое лицо в мелких морщинах. – Но если хочешь знать, я бы не жела­ ла вновь появиться в этом дерьмовом городе через пару тысяч лет даже в образе зачуханного воробья. Какой прок? А? Я вижу – ты меня не слушаешь. Я, конечно, пропусти­ла за воротник чуточку браги… А что прикажешь делать? Коммерция не идет… Вон, моя шляпная мастерская. Я де­лаю прекрасные шляпы, но их никто не покупает.

– Почему?

– А бес их знает? Не берут и все.

– Тогда, может быть, вместо шляп надо делать что-то другое?

– Легко сказать, – муравьиха со вздохом опустилась на ступеньки, вытянула толстые ноги. – Я мастерю толь­ ко шляпы, понятно? Черт побери! Не обогащения я хочу! А чтобы тынеги выглядели привлекательно. Чтобы приук­расить серую жизнь. Куда проще-то?! Купи шляпу и носи на здоровье. А цена самая символическая, всего пять га-летов за шляпу – это стоимость кувшина браги. Нет же, не хотят брать, они лучше будут мазать вонючей мазью свои пупки. Постой! – Она сорвалась с места, кинулась в свою мастерскую, – я глазом не успел моргнуть, как му­равьиха стояла уже предо мной со шляпой в руке:

– Красивая, не так ли?

Шляпа была соломенная с узкими полями.

– Бери. Я тебе так даю. Только замолви словечко им­ ператору.

– Ты знаешь, что я к нему? – удивился я.

– А то как же! Зачем бы ты тогда здесь торчал? Ну так замолвишь?

– А что мне ему говорить?

– Найдешь, что. Я бы сама к нему пошла, да долж­ность не позволяет. Гляди, не вздумай выбрасывать шля­пу. А, может, тебе лучше надеть ее? – Тынега водрузила шляпу мне на голову. – А тебе идет. Здорово! Надо бы попробовать делать шляпы и для ягтанов. Ну да ладно, ступай. Не бойся. Вали, в крайнем случае, все на Ивеллу. Это я.

Растворив дверь, Ивелла подтолкнула меня в спину.

* * *

Я очутился в просторной пустой комнате. Подождал некоторое время, но никто не являлся. И тут я увидел яг­танов, стоявших вверх тормашаками по трем углам по­мещения. Четвертый же угол пустовал. Обряженные в короткие штаны, муравьи стояли на головах без особого труда, задрав кверху ноги, и почти не шевелились, точно деревянные.

– Ну, чего глазеешь по сторонам?! – услышал я тут чей-то зычный окрик. – Занимай свободный угол!

В полном недоумении я поплелся в угол и там, с не­ скольких попыток, сделал стойку на голове, а ногами упер­ся в стену. Кровь тотчас прилила к голове, в носу засвер-било. Вскоре ягтаны один за другим плюхнулись на пол. Двое на четвереньках, как натуральные мураши, пополз­ли в сторону, юркнули в щель в стене. Третий ягтан, по­крупней, оставался лежать на полу, с шумом вздымая и опуская грудную клетку. За всем этим я наблюдал снизу, из неудобного положения, а когда пот залил мне глаза, я опустил ноги.

– Проклятый радикулит, – выругался толстяк и пере­
вернулся на живот. – Ну-ка, приятель, походи по мне, по­
топчи.

Я подошел к ягтану, скинул штиблеты, поставил ступню на его широкую коричневую спину, осторожно перенес на нее тяжесть своего тела, затем поставил вто­рую ногу, и, балансируя руками, заходил по туловищу.

– О-о-о-а-а-о-о-э-э-э-а-а… – закряхтел ягтан, прикрыв
глаза. – О-о-о-а-а-а… Хорошо. Э-э-э-о-о-о…

Я ходил по муравью, как канатоходец, расставив в стороны руки. С шестом было бы куда удобней и легче.

– А-а-а-э-э-э-а-а-а…- кряхтел ягтан, сжав зубы. – О- о-о-а-а-а…

Потоптав минут десять, я слез со спины императора. А это был, наверняка, император, а кто же еще? Я отсту­ пил на несколько шагов и стал ждать, что последует даль­ше. Ягтан лежал, продолжая кряхтеть, но уже тише, за­ тем вновь с усилием перевернулся на спину. Весь его жи­вот был в отпечатке узоров циновки.

– Кажется, ты мне сломал ребро. А-а-а-о-о-о-х… – Он пощупал себе грудную клетку. – Цело, вроде бы… Э-э-э-о-о-о… Садись, чего стоять-то.

Я сел. Из боковой двери появились три ягтана, при­ подняли императора, подложили под спину ему большойсоломенный валик. Четвертый муравей занес две дымя­щиеся кружки. Когда слуги ушли, император повел голо­вой туда-сюда, разминая шейные позвонки, и наконец от­крыл глаза. Посмотрел на меня. Глаза ягтана были темно-вишневые. Мне показалось, что я его раньше где-то встре­чал.

– Торговец Бан! Это ты?! – вскричал я, пораженный.

– Не так громко, – заметил император и отхлебнул из кружки. – Все меня путают с неким торговцем светляч­ ков. Я даже вызывал его из любопытства. Некоторое сход­ство, действительно, имеется. Э-э-э-о-о-о…Ребро, может, и правда, сломано? О-о-о-х. Так вот. У меня лицо квадрат­ное, у него же – удлиненное. У меня на голове еще есть
растительность, у него – нет. У него лицо умное, у меня – глупое. Единственное, что нас роднит, это голос. Хрип­лый, надсадный. Я сам удивлялся – неужели такое в при­роде может быть?! Да, еще тот больно охоч до смазливых тынег. А я свое уже отгулял, да и недосуг теперь. Хе-хе!.. Ты чего не пьешь? Неужели думаешь – я смогу выпить один сразу две кружки горячей браги? Пей, торопиться некуда. Вот, взгляни. – Император достал из кармана шта­нов медную монету, кинул мне. – Что ты видишь?

– Одна галета, – я недоуменно взглянул на собеседни­ ка.

– Верно. Кто изображен на ней, знаешь? Это Антель-мэй. Обыкновенный ягтан, придумал купол над нашим городом.

– Он жив?

– Его нет уже тысячу лет. Оборотная сторона моне­ты, как видишь, гладкая. А что, если поместить сюда твой портрет?

-?!

– Почему бы и нет? Не пустовать же месту.

– Разве нет более достойных муравьев?

– Есть. Но ты подходишь больше. Ты соорудил новую конструкцию подпорок для города. Хотя, все инженеры сидят в тюрьме. Как ты думаешь, почему тебя не посади­ли до сих пор?

– Об этом я и пришел спросить тебя.

– Видишь ли, так устроен мир. Один инженер постро­ ил купол для города, но всегда отыщется и другой, кото­рый захочет этот купол разрушить. Надо всегда быть на­чеку. Но я не преследую муравьев созидающих.

– Как бы не так, – возразил я. – А куда ты дел ягтана, придумавшего “Дыру истории” и тараканьи ловушки?

– Гм… – император задумчиво поскреб себе грудь. – Я и есть тот инженер. Ягтан по кличке “Мизинец”. Но ник­то не знает, что это я… Так что будем делать-то с моне­той?

– Выходит, мы коллеги.

– Ага. Ну ответь же.

– Помести сосну.

– Сосну?

– Ветку сосны. Два ягтанских профиля на одной моне­ те – неинтересно.

– Может, это выход… А Серый Скворец теперь не у дел, – произнес император без всякого вступления. – Я дол­го думал, как быть с ним. В тюрьму не отправишь, как-никак вельможа. Устрою-ка я его сторожем пекарни… Скажи-ка еще вот что. Следует ли мне наказать Мака?

– Мака?! – я насторожился. – За что?!

– Ну… причина всегда найдется. К примеру, впустил в город чужака.

– Он не впускал. Я вошел сам.

– Выгораживаешь приятеля…Похвально. Но учти, вытащить его из воды ты уже не сможешь. Отныне, Чер­ный Камыш, тебе не удастся спасти ни одного муравья.

– Отчего же?! – Я смотрел прямо в глаза императору.

– Оттого, что я отменил смертную казнь. Понятно?
Наступила пауза. Я кожей почувствовал опасность.

Но мой собеседник вдруг хлопнул рукой себя по голому пузу и расхохотался.

– Ну, как, удивил? – муравей с трудом унял смех, вы­тер выступившие на глазах слезы. – Вот так-то! Вчера из­
дал указ. Только пожизненное заключение. И никаких каз­ней! Никаких! А насчет Мака я пошутил. Решил тебя про­
верить. Давай, выпьем еще по одной?

Появился слуга, занес полную кружку и ушел. Импе­ ратор сделал глоток.

– Наконец, мы подошли к главному вопросу, – ска­зал он. – Что скажешь, Черный Камыш, если я тебе пред­ложу занять мое место?.. Ну не пугайся ты так, приятель.

– Позволь…

– Зови меня Большой Бан, по-свойски. Устал я, зна­ешь, до чертиков, хочется отдохнуть. Так что бери канце­лярию в свои руки.

– Шутишь, Большой Бан.

– Не до шуток мне. Когда приступишь к своим обя­занностям, тебе придется увеличить налог на питейные заведения и пустить дополнительные средства на укреп­ление свай. Горожане работают не покладая рук – сам видишь. Надо усовершенствовать инженерные работы, у тебя это неплохо получается. Меня беспокоит скопление облаков под куполом. Облачный слой должен быть рав­номерным. Конечно, до окончательного разрушения ку­пола еще далеко. Но необходимо уже сейчас что-то пред­принимать. Каждую ночь мне снятся кошмары. Неровен час, тронусь умом. Дальше мне не выдержать. Ты и про­ должишь мое дело. Я не вижу другого выхода. Да и у тебя его нет. – Большой Бан, кряхтя, взглянул в сторону выхо­да. – Ивелла там по-прежнему кидает кости?

– Кидает.

– Упрямая, каких свет не видал. Помешалась на шля­пах. Вон, мастерскую под боком канцелярии устроила. Но это, как говорится, ее хобби. Она мой главный телохрани­ тель.

-?!

– Можешь на нее положиться, Ивелла знает свое дело. А обо мне не беспокойся. Я найду себе занятие. Буду баклажаны выращивать…

Снаружи донесся какой-то шум.

– Это горожане собрались, – сказал Большой Бан, – чтобы с тобой встретиться. Выйди же к ним!

Я открыл дверь и увидел, что вся площадь заполнена муравьями. Я вышел на крыльцо, и тотчас рокот голосов яростным морским прибоем обрушился на меня. Я огля­нулся на Большого Бана, который стоял в глубине комна­ты в выцветших коротких штанах, подпоясанных чем-то вроде бельевой веревки и одобрительно кивал мне. Я шаг­нул вперед. Толпа расступилась. Я шел по площади в сто­рону сосны – там, у дерева, стояла Солей в простенькой коричневой кофте и серой юбке. Для нее было бы почти невозможным пересилить себя и ступить на мой плот, рас­качивающийся на воде. Но и я тоже уже не мог больше находиться здесь. Плот ждал меня, или, быть может, вол­ны давно унесли его вниз по реке? Неожиданно среди тол­пы горожан возникли знакомые лица: парикмахерша Улла, Алытирий, Красная Роза, Черная Смородина, Белая Лилия. Поодаль, особняком, стоял пастух Мак. Он держал узел с лепешками и смотрел себе под ноги. Вид его был глубоко потерянный. Я улыбнулся и шагнул к Солей. Но в этотмомент Мак кинулся ко мне и начал, чего с ним никогда раньше не бывало, тискать меня в своих объятиях. И вме­ сто слов из чахлой груди его вырывалось глухое мыча­ ние.

* * *

Я проснулся от щебета птиц. Над головою раскачи­вались листья клена. Тень дерева, под которым я лежал,переместилась в сторону, и там, на границе света, полчи­ ща муравьев цепочкой сновали вверх и вниз по образо­вавшемуся холмику, тащили в зубах соломинки. Они стро­или себе жилище. И тут я заметил у себя на груди малень­кого муравья. Он был весь шоколадного цвета, стоял на задних ножках и смотрел на меня блестящими круглыми глазенками. Через минуту муравей сполз на землю и при­ соединился к своим собратьям.

Я осторожно встал, поднял с травы пакет, где лежал хлеб, купленный в сельском магазине, вышел из лесочка инаправился к берегу реки. Там меня ждал плот. Я увидел его целехоньким сверху, с бугорка. Я придержал шаг. Наплоту дымился очаг. Кто-то неизвестный готовил на моем плоту пищу: вкусный запах жареной картошки и грибовщекотал мои ноздри. Из шалаша торчали чьи-то ноги. А спустя некоторое время появилась молодая женщина, свет­ловолосая, в шортах и майке, подняла крышку на котел­ ке, стала помешивать в нем ложкой. Бронзовый загар на ее теле поблескивал в лучах солнца. Движения хрупких рук были мне ужасно знакомы. Я присел и издали наблю­ дал за чудным созданием, будто ловец птиц, увидевший редкостную дивную породу, забывший расставить силки и трепетно созерцающий прекрасное явление.

1998

Паула Уайт: телеведущая BBC, вышедшая в эфир «в пьяном виде» | Радио

Возраст: Достаточно стар, чтобы лучше разбираться.

Внешний вид: Лучше знает. Так или иначе.

Подожди. ВОЗ? Ведущая BBC Radio Stoke Паула Уайт.

Никогда о ней не слышал. Она известна? В Сток? Не совсем. В другом месте? Нисколько.

Но? Но сейчас она намного более известна, чем в прошлую пятницу.

О боже.Что случилось в прошлую пятницу? Она была пролита. В обеденное время. Незадолго до того, как она должна была выйти в эфир на своем последнем шоу в слоте, который она представляла в течение шести лет.

Ач. И все пошло не так? Не отлично, нет. Она так бормотала свои слова, что слушателю потребовалось около пяти минут, чтобы написать об этом. Что — в классическом стиле, — она ​​отрицает, заявляя в эфире: «Я выгляжу пьяной. Я не пьяна. Я выпила пару напитков. Я не пьяна. Мне грустно».

После чего она протрезвела и вырвалась из этого? Если только.Затем она решила восстать против своих продюсеров и покончить со своим плейлистом, сказав слушателям: «Давайте просто выбросим все это! Мне не говорят, какие песни нужно… Нет, мне говорят, какие песни играть! Но я не знаю. Мне не сказали, какие песни играть в последний день моего шуууууууууууууууууууууууууу! »

Потом она поставила песню, выпила пинту воды и собралась вместе? Нет, потом она начала возиться с оборудованием, сыграла джингл вместо песни и визжала: «Это мой последний день, и ничего не работает! Почему ничего не работает? Неееет!»

Скажите, пожалуйста, на этом все закончилось? Это были первые полчаса трехчасового шоу.

О, милый господин. Но, к счастью, ее сняли с эфира и заменили на менее смазанную коллегу с объяснением: «Паула неважно себя чувствует из-за того, что это ее последнее дневное шоу, и она уехала домой».

Как BBC обо всем этом думает? Их представитель вежливо охарактеризовал игру Уайт как «ниже номинала». Что означает BBC: «Мы молимся, чтобы это не стало вирусным».

Хорошо, я сдаюсь. Где я могу услышать это крушение поезда полностью для себя? Это все еще на сайте BBC до пятницы.

Скажите: «Вы слушаете Радио Штоке!»

Не говорите: «Разве по пятницам все не напиваются на работе?»

Ник Гримшоу о похмелье, знаменитости и почему радио всегда будет его первой любовью

Ник Гримшоу ложится спать около 21:30 и просыпается в 16:30. Ну вот, теперь вы знаете.

«Этот вопрос мне задают чаще, чем любой другой. Люди, кажется, думают, что это худшее в мире, — говорит мне Ник. «Просто привыкаешь.

Хотя сейчас, после шести лет руководства Radio 1 Breakfast Show, Ник только что объявил, что перейдет на более снисходительное время вождения во второй половине дня. Это большая новость — он был веселым будильником для миллионов столько, сколько его помнит большая часть его молодой аудитории.

Во многом очарование Ника сводится к чистой честности.

«У вас не может быть какой-то личности в эфире, потому что вы никогда не сможете сохранить ее. Я терпеть не могу все эти странные, громкие голоса радио, — говорит он мне.«Если у меня плохое настроение, я скажу это в эфире. И как только вы это скажете, оно уходит.

«Если у нас когда-нибудь будет похмелье, как после британцев, мы вам скажем». — говорит Ник. Он ссылается на Straight-Through Crew, случайный ритуал, который проводится утром после ежегодной церемонии вручения наград Brit Awards, когда Ник и группа никому не нужных имен приходят в студию прямо с вечеринки Ника.

«Стормзи пришел и заказал 20 пицц, потому что он просто почувствовал, что ему нужна помощь.- сказал Ник. «Хаим приехал в последний раз, определенно все еще пьяный, и нам пришлось очень много работать, чтобы они не ругались посреди школьной пробежки».

Гримшоу сказал мне, что он предпочитает брать интервью у искренних, даже немного вспыльчивых знаменитостей.

«Некоторые люди подходят ко мне, обнимаются, визжат и говорят:« Я так рад быть на вашем шоу! »- говорит он. «Конечно, нет — сегодня 6 утра, вторник, ноябрь».

Рианна здесь золотой стандарт, Ник говорит: «Я в восторге от того, насколько крутой, сдержанной и сдержанной она всегда была.

Детской мечтой Гримшоу было провести шоу Radio 1 Breakfast Breakfast — и ему это удалось в не по годам развитые 27 лет.

«Честно говоря, это не имеет значения, — говорит он. «Это был первый раз в моей карьере, когда я сделал что-то только потому, что это было правильно для меня. Совершенно не имело значения, что думали другие ».

«Это намного интимнее, чем телевизор», — говорит Гримшоу, когда мы собираемся уходить. «У вас есть время и пространство для естественного развития.Вы говорите три часа без всякого сценария — на фоне чьего-то утра.

«Итак, вы просто говорите то, что на самом деле у вас на уме, и старайтесь быть максимально открытыми и честными. Самое смешное, что люди подходят ко мне в супермаркете и говорят: «То, что вы сказали о помидорах три недели назад, — это действительно изменило мою жизнь. И я совершенно не понимаю, что я сказал о помидорах. Это адская ответственность! »

Прочтите полное интервью в июльском / августовском выпуске Gentleman’s Journal.Подпишитесь здесь…

«Я просто не любил себя, когда был пьян»

Если вы не знали, 2FM проводит кампанию по повышению осведомленности о напитках под названием «Неделя вопросов об алкоголе». Я передаю эту информацию не только тем, кто не слушает 2FM, но и тем, кто их слушает. Кампания благородна по замыслу, но скромна по амбициям и исполнению, как поясняет Лотти Райан в понедельник Breakfast Republic (2FM, будни): «Всю эту неделю в 2FM мы начинаем разговор о наших отношениях любви и ненависти с алкоголем. .Все очень достойно, но на самом деле услышать любой из этих «разговоров» оказывается сложно.

Самая очевидная проблема заключается в том, что 2FM — это музыкальная станция, где речь, естественно, превыше всего. В тех кратких случаях, когда Райан и со-ведущая Дженнифер Зампарелли разговаривают среди обильного плейлиста хит-парадов, они болтают о горячих темах, таких как муж Vogue Williams или события Танцы со звездами , телевизионный конкурс RTÉ, совместно организованный Зампарелли.

Когда ведущие наконец начинают задавать вопросы об алкоголе, это происходит через призму похмелья: лечение, а не профилактика, так сказать. Они особенно сосредотачиваются на «страхе», чувстве тоски, которое может следовать за выпивкой. «Вы когда-нибудь просыпались и спешили проверить свой телефон?» — спрашивает Зампарелли, который вспоминает, как однажды он опоздал на работу на шесть часов после сеанса в середине недели. Райан, чтобы не отставать, вспоминает, как спрашивал сестру, насколько она была пьяна прошлой ночью.«Не так уж много людей видели тебя голым», — последовал ответ. Какие жаворонки!

Таким образом, наполненные такими веселыми историями о унижении, слушатели приглашаются поделиться рассказами о последствиях того, что у них «слишком много». «OMG» тон текстов не вызывает искреннего сожаления. Между тем, последнее слово Зампарелли — это шутка о том, что «я боялся уже 10 лет».

Как обсуждение опасностей алкоголя, в нем есть вся эффективность, подобная проповеди Кейта Ричардса о воздержании от секса, наркотиков и рок-н-ролла.Честно говоря, испытуемый неудобно сидит в шумной, забавной и непочтительной программе. В собственной версии шоу, посвященной утреннему сожалению, более застенчивое рефлексивное настроение появляется позже на неделе, когда ведущие Бернард О’Ши и Кейт Уолш присоединяются к Зампарелли, чтобы ненадолго задуматься, стоит ли сокращать выпивку. Однако в целом это не столько «разговор» о потреблении алкоголя, сколько подшучивание в шумном ночном клубе.

Сокращение

Когда-либо не по годам развитый ученик пытался вести себя зрелым среди хулиганов 2FM, Eoghan McDermott (2FM, будние дни) решает проблему более обдуманно.«Я определенно отказался от алкоголя в прошлом году», — говорит он, прежде чем поговорить с консультантом Центра Ратленда Остином Прайором о последствиях употребления алкоголя до «такого уровня окостенения, неприятности или недееспособности». (Никаких причудливых фраз вроде «слишком много» для Макдермотта.)

Хотя обсуждение не дает ответа на извечный вопрос о том, почему ирландцы так много пьют, оно поднимает, по крайней мере, несколько важных моментов.Прайор отмечает, что «подсознательный посыл» кампании против нулевых ограничений на вождение в нетрезвом виде заключался в том, что «невозможно хорошо провести время без алкоголя», в то время как его ведущий отмечает, что есть «почти подозрение» в отношении людей, которые воздерживаются. Макдермотт также откровенно говорит о том, почему он урезал: «Я просто не любил себя, когда был пьян».

Неслучайно реакция аудитории более взвешенная и любознательная, чем у Breakfast Republic .Я не хочу преувеличивать влияние дискуссии Макдермотта — он скоро снова заговорит о лотерее Euromillions — но, по крайней мере, его послание можно услышать сквозь шум.

Дженнифер Зампарелли: «Я боюсь уже 10 лет». Фотография: RTÉ

Обсуждение против абортов

На RTÉ Radio 1 тоже наблюдается настоящий переполох после сообщений американской группы против абортов, которая надеется донести свои противоречивые методы до ирландских медицинских учреждений.Мэри Уилсон, ведущая Drivetime (RTÉ Radio 1, будние дни), звучит даже более целеустремленно, чем обычно, когда она берет интервью у Лорен Музика из Sidewalk Advocates for Life, американской организации, которая пытается отговорить женщин от абортов при поступлении в клиники. Музыка пытается отшутиться от этой истории: «Мы действительно хорошо посмеялись в нашем офисе сегодня утром», — но Уилсон, ее уверенное лицо в игре, это не похоже.

Вместо этого ведущая строго расспрашивает гостя о контактах организации с Ирландией.Музыка подчеркивает мирный, законопослушный характер работы своей группы. Она говорит, что у них нет планов организовываться в Ирландии, в то время как газетные сообщения вырывают цитаты из контекста. Уилсон никогда не выпускает кусочек из своих зубов. Когда Музика сообщает, что ее группа обменивалась электронными письмами с ирландской группой по консультированию против абортов, ведущий напоминает гостю о более раннем утверждении, что у нее не было контактов с Ирландией.

Попытки американской активистки прекратить судебное разбирательство не увенчались успехом, ее бойкая шутка о муже, работающем с ирландским студентом по обмену, была встречена Уилсоном снисходительно.Но безжалостность хозяина не только расстраивает гостей, но и преследует цель исправить ситуацию. Когда Музыка говорит, что ее организация не занимается обучением ирландцев и у нее нет приглашений для создания здесь, Уилсон резко заканчивает интервью: «Хорошо, спасибо, что присоединились к нам». Как ни странно, у обеих сторон есть основания быть довольными результатом.

Неунывающая встреча

Напротив, , напротив, царит скучная и неубедительная атмосфера. Сегодня с сеном на О’Рурке (RTÉ Radio 1, будние дни), когда Колм О’Горман из Amnesty International сталкивается с Марией Стин из Института Ионы. по поводу возможности создания запретных для протестов зон за пределами учреждений по прерыванию беременности.Как лучше всего сбалансировать свободу слова с медицинскими правами — сложный и спорный вопрос, но антагонистическое поведение О’Гормана и Стина еще не решает его.

Утверждение Стин о том, что сторонники выбора — «самые болезненные победители», кажется особенно богатым, поскольку она скользит по граффити против абортов, нанесенным на врачебную практику Лонгфордского терапевта. Между тем, она неоднократно возражает против того, чтобы активистов противников абортов «бросали в корзину с достойными сожаления», несмотря на то, что она единственная, кто использует этот термин.Это очень удручающая встреча.

Где музыка, заглушающая разговор, когда она вам нужна?

Радио Момент недели: Тубриди кусается

Райан Тубриди (RTÉ Radio 1) часто проявляет себя лучше всего во время своих вступительных монологов, которые могут быть забавными и показательными. Конечно, любители собак будут встревожены риффом в понедельник, когда Табриди расскажет о проблемах жизни по соседству с шумными собаками с живостью, предполагающей знакомство с этим опытом.«Ни одна стена не является достаточно толстой, чтобы противостоять силе безумной лающей собаки, которая лает, лает, лает, лает и лает весь день, всю ночь и даже на закате… вы поняли». Действительно, делаем. Но есть новое решение, которое не предполагает, кхм, «зашнуровать стейк мышьяком и перебрасывать его через стену», а вместо этого использует угощения, содержащие коноплю. «Это совершенно новый класс приятелей», — говорит Табриди, который больше не кажется таким дружелюбным по отношению к собакам. Вниз мальчик!

10 распространенных ошибок при представлении радио (и как их избежать…

6.Слушайте своих гостей

Если вы проводите собеседование, худшее, что вы можете сделать, — это просто придерживаться списка вопросов и больше ничего не говорить. Слушайте ответы гостей и отвечайте им в реальном разговоре. Например, если у вас есть знаменитый гость, вы спрашиваете его, как он стал известным, и в своем ответе он упоминает, что у него были трудные времена на пути к славе, не игнорируйте это! Это фантастическая тема для разговора (при условии, что им, очевидно, комфортно обсуждать эту тему), так что спросите об этом позже! Возможно, его нет в вашем списке вопросов, но он может привести к получению более удачной истории, чем та, которую вы планировали.

7. Не прерывайте звонков

Это быстрый способ показаться замкнутым и ограниченным. Если у вас есть шоу, где слушатели могут позвонить, чтобы высказать свое мнение по разным вопросам, не прерывайте их точку зрения, чтобы высказать свою точку зрения. Это не только очень грубо, но и вы не позволяете слушателю высказать свою точку зрения, и в этом весь смысл шоу с вызовом. Будут моменты, когда вам придется перебить их, например, если они начнут ругаться или у вас не будет времени, но в остальном позвольте им говорить и выскажитесь, когда они закончат свою точку зрения.

8. Слушайте радио

Удивительно большое количество новых радиоведущих фактически не слушали радио раньше, или они слушали одно шоу из сетлистов ди-джеев, и все. Слушайте разные типы радио; Местные, национальные, глобальные, музыкальные, разговорные и т. Д. Определите, что, по вашему мнению, звучит хорошо, а что — нет. Таким образом, вы сможете решить, что делать, а чего не делать, когда вы находитесь перед микрофоном!

9. Сообщите подробности

Слушатели все время настраиваются на радиостанции и выключаются из них, поэтому слушателю может быть очень неприятно, когда вы настраиваетесь на полпути песни, и она действительно нравится, только для того, чтобы ведущий не повторял название песни в конец.Убедитесь, что вы постоянно сообщаете подробности! Да, возможно, вы уже назвали песню и имя исполнителя, когда она началась, но во время песни у вас может появиться 50 новых слушателей, которые с нетерпением ждут названия песни. Вот почему радиоведущие будут время от времени повторять время, дату и свое имя для новых слушателей. Это все, чтобы никто не остался в стороне!

10. Обсуждение песен

Да, это хорошо известная уловка некоторых радиостанций, чтобы люди просто не записывали свои любимые песни прямо с радио, чтобы обсудить начало и конец.Это нормально, но убедитесь, что вы не говорите ни о каком вокале, потому что это может сильно раздражать. Если это поможет, получите программу, в которую вы можете вставить уведомление, которое сообщает вам, когда вокал начинается в песне, чтобы вы могли рассчитать время для вступления, и когда вокал заканчивается в песне, чтобы вы могли решить, когда начать говорить после этого. Обсуждать инструментальные фрагменты в начале и в конце — это нормально, но когда ритм падает или певец начинает, говорить не следует.

Надеюсь, это дало вам представление о том, чего следует избегать, когда вы начинаете выступать на своей радиостанции.Если вы можете придумать, что можно или нельзя делать в прямом эфире, поделитесь ими со всеми в комментариях ниже! Если у вас есть какие-либо вопросы о запуске собственной радиостанции, свяжитесь с нами по адресу [email protected] или нажмите кнопку ниже, чтобы начать бесплатную 7-дневную пробную версию!

Начните свою радиостанцию ​​сегодня

Номаланга Шози о том, как пьяный водитель якобы врезался в ее машину: «Это было для меня очень травмирующим опытом»

Автомобиль Номаланги Шози якобы сбил пьяный водитель.

Родин Экенрот / WireImage

• Автомобиль теле- и радиоведущего Номаланги Шози якобы врезался в нетрезвый водитель.
• Ведущий поделился видеозаписью инцидента в Twitter.
• Она говорит БАРАБАНУ, что аресты не производились из-за того, что водитель не является владельцем машины.

---

С тех пор, как в понедельник, 1 июня, Южная Африка перешла на третий уровень изоляции, поэтому была разрешена продажа алкоголя и смягчены правила комендантского часа.Но в то время как многие праздновали с бокалом любимого напитка, теле- и радиоведущий Номаланга Шози пострадал из-за безответственности других.

В своем твиттере ведущая BET Africa поделилась тем, как двое мужчин, которые выглядели пьяными, во вторник вечером врезались в ее новенький Mercedes-Benz. На видеозаписях видно, как мужчины говорят Номаланге вызвать полицейских, поскольку она противостоит им по поводу якобы врезавшейся в ее машину.

«Простите, сэр, пожалуйста, пойдите и осмотрите повреждения, которые вы только что нанесли моей машине», — слышно она, говоря одному из мужчин.«Ладно, позови копов. Все в порядке, — отвечает он, отворачиваясь от нее и уходит.

Я выхожу, кричу. Слава богу, я не пострадал, а мой Бенц? Мой новенький Бензо Бэби? Трахнул. Я подхожу ближе и понимаю, что эти двое ЧРЕЗВЫЧАЙНО ПЬЯТ pic.twitter.com/bxLGVQFZ1X

— Пламя (@RealNomalanga) 3 июня 2020 г.

Затем Номаланга продолжает спорить с мужчинами об их предполагаемом состоянии алкогольного опьянения.

Через некоторое время приехала полиция, и мужчина, который якобы управлял автомобилем, отрицает, что он был водителем, и утверждает, что был на прогулке.

Так или иначе, копы приезжают. Водитель транспортного средства по-прежнему отсутствует. Я очень злюсь. Он идет обратно. Когда он возвращается, я опознаю его. Он категорически ОТКАЗЫВАЕТСЯ быть водителем этой машины, которая только что сбила меня. pic.twitter.com/3Xh88fIDgh

— Пламя (@RealNomalanga) 3 июня 2020 г.

Номаланга рассказывает БАРАБАНУ, что случилось и насколько травматичным было испытание для нее.

«Этот инцидент произошел в Брайанстоне на Колрейн-роуд. Машина, врезавшаяся в мою, выскочила из скрытого тупика и не выехала на полосу рядом с моей, впоследствии врезавшись в мою дверь со стороны водителя.Это потому, что они были очень пьяны », — утверждает она.

Радиоведущая также поделилась, что в результате сильно пострадала ее новенькая машина. «Дверь со стороны водителя машины выбита», — говорит она.

Хотя дело было возбуждено и классифицировано как наезд и побег, поскольку предполагаемый водитель отрицал, что управлял автомобилем, Номаланга говорит, что никаких арестов произведено не было, поскольку владельцы арендованного автомобиля должны были сначала предъявить обвинение водителю.

«Машина сдана в аренду.Компания по аренде должна предъявить обвинение пьяному водителю, поскольку автомобиль был конфискован. Кроме того, JMPD (Управление столичной полиции Йоханнесбурга) не смогло использовать алкотестер ни у одного из преступников из-за коронавируса ».

К счастью для ведущего, обошлось без травм. Но она непреклонна, она будет добиваться справедливости. «Я буду заниматься этим делом», — заключает она.

«Я записался на марафон, когда был пьян на рождественской вечеринке»

Джеймс Стюарт сделал себе имя с тех пор, как два года назад присоединился к Heart Radio.Помимо того, что он стал своеобразной иконой стиля и регулярно хмурится на Лондонской неделе моды, он даже находит время, чтобы пробежать круги вокруг Clapham Common, готовясь к марафону…

С того момента, как я начинаю болтать с телеведущим и радиоведущим Джеймсом Стюартом, мы словно старые друзья, которые просто догоняем. Он приземленный, милый и выводит из себя самого себя, что, несомненно, объясняет, почему он так добился успеха на телевидении.

Стюарт теперь ведет свое собственное шоу два раза в неделю на крупнейшей коммерческой радиостанции Великобритании Heart FM, представляя свои регулярные шоу Feel Good Weekend, но он скромен, когда дело касается его впечатляющих подписчиков в социальных сетях (около 19000 в Twitter, хотя он считает он не очень хорош в этом).

Стюарт говорит о том, что он всегда хотел быть ведущим, но это не совсем ясный путь в карьере. Он побуждает людей, заинтересованных в работе, получить как можно больше опыта во всех аспектах роли, поскольку тогда это дает более всесторонний взгляд на более широкую картину.

Джеймс Стюарт ведет радиошоу Feel Good Weekend на Heart FM

«Я помню, как смотрел« Я знаменитость с Муравьем и Деком », когда мне было лет восемь или девять, и думал, что это самая крутая работа в мире», — смеется Стюарт.

«Я понятия не имел, как я могу это сделать, поэтому с раннего возраста я начал прокладывать разные маршруты в своей голове. Что касается актерского мастерства, вы идете в театральную школу и получаете агента, и это кажется немного более линейным, тогда как с актерским мастерством, я думаю, есть много разных, менее ясных путей к этому.

Стюарт рассказывает мне, как его стратегия заключалась в том, чтобы работать в СМИ, устраиваться бегуном после университета, одновременно занимаясь связями с общественностью, устанавливая контакты на звукозаписывающих лейблах и кинокомпаниях.

Я очень много работал и мне очень повезло, думаю,

«Я очень много работал, и мне очень повезло, — говорит он.«Я делал много бесплатных вещей и старался установить как можно больше контактов. Коммерческое радио с Heart дало мне огромный толчок в индустрии сейчас ».

Конечно, он остается скромным во всем. «Это было потрясающе и совершенно безумно получить эту работу», — говорит он. «Я слушал Heart со школы, смотрю на имена в списке и просто не могу поверить в это. Это действительно интересно, и в нем собралась такая замечательная группа людей ».

Регулярный участник Недели моды в Лондоне, как за камерой, так и в первом ряду, Стюарт недавно работал с Mercedes над запуском показа London Fashion Week S / S2017.«Крупный партнер Лондонской недели мужской моды — Mercedes, поэтому я, Олли Праудлок и Джим Чепмен собрались вместе и просто поболтали об одежде и автомобилях», — говорит он в своей непринужденной манере.

Стюарт часто присоединяется к таким лицам, как Оливер Праудлокс и Джим Чапман на Лондонской неделе моды

.

«Мы представили это и начали, и это было круто. Ребята на самом деле не так много говорят о моде, но уход за внешностью — это такая важная вещь, и я хочу сделать ее более доступной. Мне нравится, что у нас сейчас неделя моды, и я просто хочу сделать это тем, о чем мы будем больше говорить, в дружеских беседах, как сейчас у меня с вами.’

На самом деле, возможно, успех Стюарта в вещательной индустрии как-то связан с его широким кругом интересов и его энтузиазмом попробовать все. Он говорит о своей любви к музыке с самого начала, вдохновляя его радиошоу. «Я люблю музыку, и я очарован музыкой, процессами, лежащими в ее основе, и тем, как все начинается от лирики до написания», — страстно говорит он. «Я очень увлечен музыкой, и мне очень нравится эта сторона моей работы. Я люблю находить старые вещи, особенно для Heart ».

Я записался на марафон, когда был пьян на рождественской вечеринке!

Из своего растущего числа подписчиков в социальных сетях Стюарт говорит мне, что ему нравится, что это может быть использовано не как основное внимание, а вместе с его выбором карьеры.«Мне нравится то, что публикуют другие люди, мне нравится делиться материалами, и здорово видеть, что другие люди делают в своей жизни», — говорит Стюарт. «Это определенно изменило игру, и это идет рука об руку с трансляцией, потому что я могу использовать ее, чтобы дополнить то, что я делаю по работе. Но я пытаюсь стать лучше ».

Так где Стюарт любит отдыхать в свободное время? «К счастью, когда мы с сестрой покупали квартиру шесть лет назад, единственным местом, которое мы действительно могли себе позволить, был Клэпхэм-Норт, — говорит он.«Итак, мы купили там квартиру, и мне очень нравится это место и район. Брикстон великолепен, и я люблю открытые пространства. Мне нравится, что в общем можно заблудиться, к тому же все довольно расслаблены. Вы можете провести самостоятельный день на юго-западе Лондона, что, на мой взгляд, очень особенное ».

А где он любит тусоваться? «Я провожу много времени в тренажерном зале, что немного скучно», — смеется он. «Но я записался на марафон, когда был пьян на рождественской вечеринке! Clapham Common тоже хорош для этого.’

Мне интересно, что будет дальше с человеком, который играет на высоких нотах во всем, и интересно, увидим ли мы его чаще на наших экранах в будущем. «Мне нравится радио для индивидуальной близости», — говорит он. «Радио по-прежнему остается самой интимной формой СМИ, и я подхожу к нему так, как будто разговариваю со своими товарищами. Вы никогда не сможете этого заменить. Но мне действительно нравится совместная работа на телевидении ».

Подключайтесь к Джеймсу Стюарту в любое время суток, по субботам и воскресеньям с 1:00 до 6:00

---

---

Одинокая женщина рассказала об ужасном первом свидании с «отвратительным» пьяным, которое заставило ее протрезветь

ОДИН радиоведущий рассказала об ужасном первом свидании с «отвратительным» пьяницей, заставившим ее пообещать протрезветь.

Яна Хокинг, 36 лет, из Сиднея, недавно наслаждалась чудесным воскресным кофе-свиданием — поэтому она очень хотела продолжить веселье, когда ее мужчина предложил пойти на обед и вино, сказала она news.com.au.

2

Яна Хокинг поклялась никогда больше не напиваться на свидании после недавней катастрофы Фото: Instagram

После того, как Яна попросила стакан красного, она была удивлена, увидев, что он вернулся с целой бутылкой, — но предположила, что они были в нем из-за длинный пробег.

И Яна была в ужасе, когда увидела, как ее свидание соответствовало каждому ее стакану, допивая бутылку, поэтому извинилась, когда он собирался заказать третий.

Она сказала: «Примерно в это же время он начал становиться немного неприятным и разглагольствовать. Так что я нашла оправдание и выслушала его. За этим последовала куча текстов, которые не имели абсолютно никакого смысла.

«Качая головой, я внезапно осознал, что заставил меня содрогнуться. Я был этим человеком на свидании. Нервы задели, и я решил, что бутылка вина поможет быстро решить эту проблему. как я себя вела? »

2

Одинокая радиоведущая ужасно осознала, что ОНА была свиданием с вином Фото: Instagram

Когда ее свидание принесло униженные извинения за текст и телефонный звонок, она решила дать ему еще один шанс.

Но они поклялись протрезветь на следующее свидание, прогулка по парку и ужин.

И без своих пивных очков Яна вскоре поняла, что искры нет.

Яна не придерживалась трезвых свиданий, но теперь ограничивается тремя напитками — и следит за тем, чтобы поесть до или во время свиданий.

Она добавила: «Я научилась сидеть с этими нервными чувствами, а не пытаться заглушить их алкоголем. Уверяю вас, со временем они утихают.Мой друг терапевт недавно сказал мне, что первые свидания должны быть немного неудобными ».

Live Blog

КОРОЛЕВСКИЙ РИФТ

Гарри будет стоять с Уильямом на мемориале Дианы, несмотря на то, что «молчал месяцами»

РЕАКЦИЯ ВОДЫ

Женщина взрывает «дешевую» дату, чтобы купить только воду — но вместо этого получает жестокое обращение

OOH LA LA

Секреты изнутри парижского секс-клуба, где женщины берут на себя управление в специальных комнатах для оргий

КОРОЛЕВСКОЕ РАЗВЕДЕНИЕ

Мег говорит, что она мало знала о королевской семье Опре, но вела блог о свадьбе Кейт

ПЛАТЬЕ DEBATE

Ни Меган, ни Кейт не плакали из-за подружки невесты ряд, утверждает приятель Мэг Омид

STEER CLEAR

Эксперт по знакомствам раскрывает одного человека, которому вы никогда не должны доверять, и это может вас удивить

Итак, Яна решила отказаться от чрезмерного употребления алкоголя и обнаружила, что это помогает ей избежать сожалений после свидания, быстрее понять, кто ей на самом деле нравится, и не дает вам болтать о своих бывших.