Философы постмодернисты: Постмодернизм — Википедия

Философия постмодернизма

Постмодернизм, как явление в истории философии, относительно молодое. Его появление и развитие относится к $середине – концу XX века. $Основные представители философии постмодернизма: Ж.Ф. Лиотар, Ж. Деррида, Ж. Делез, М. Фуко, Д. Ваттимо и др.

Генеалогия термина

Термин «постмодернизм» происходит от французского слова postmodernisme, что дословно означает «после модерна». $В первой половине XX в.$ термин использовался для характеристики новых течений в литературе и изобразительном искусстве.

В рамках философии понятие постмодернизм появляется в трудах французского философа Ж.Ф. Лиотара «Состояние постмодерна» ($1979 г.$). Здесь постмодернизм предстает своего рода отражением духовного состояния современного европейского общества.

Определение 1

Постмодернизм в философии – это интеллектуальное явление, призванное отразить общефилософскую установку, умонастроение, современного философа, характеризующуюся радикальным пересмотром базисных, во многом толкуемых традиционно, концепций и понятий, что приводит к абсолютной плюральности, делающей возможным религию без Бога, мистику без сверхреального и т.п.

Готовые работы на аналогичную тему

Идейные истоки

На формирование постмодернистской философии оказали влияние Ф. Ницше, М. Хайдеггер, Л. Витгенштейн. Ф. Ницше выступил с требованием переоценки ценностей, отказом от идейных наработок классической философии и абсолютности истины. Ф. Ницше — провозвестник постмодернистской философии. Ницшеанскую линию мысли продолжил М. Хайдеггер своей критикой разума. По его мысли, новоевропейский разум характеризуется инструментальностью, символом чего является техника. Техника не оставляет места для гуманизма. Поэтому общество техники антигуманно. Влияние философии Л. Витгенштейна сказалось во внимании философии постмодернизма к анализу структуры языка. Указанные траектории осмысления духовного состояния общества находят свое развитие в постмодернистской философии.

Основные идеи философии постмодернизма

1. Методология мысли философии постмодерна опирается на принципы плюрализма и релятивизма, которые отрицают иерархичность и целостность и предполагают своего рода не-линейный порядок возможных множественностей.

2. Онтология постмодерна – это антионтология. Постмодернист разрушает понятие бытия, его место занимает категория языка. Постмодернизм критично относится к метафизике. Представители постмодернистской философии называют ее онтотеологией, тем самым подчеркивая трансцендентный характер ее категорий, что постмодернисты и хотят искоренить. Мир не есть целостность, но множество фрагментов, между которыми не всегда установимы связи. Для характеристики этого положения постмодернисты предлагают категорию «ризома». Она не линейна, не завершена, вариативна, поэтому противостоит генерализирующе замкнутым структурам. Кроме того, модель ризомы описывает мышление человека и историю.

3. Постмодернизм занимает скептическую позицию по отношению к истине и призывает к переосмыслению знания и познания как таковых. Итогом этого процесса становится близкая к агностицизму позиция. Постмодернистская философия есть отражение разочарования в рациональности. Постмодернизм, кроме того, характеризует антисциентизм. Наука – это инструмент власти и идеологии, она не имеет закрепленной за ней объективности. Примерами постмодернистской эпистемологии можно считать концепцию деконструкции Ж. Деррида и археологию гуманитарного знания М.Фуко.

4. В рамках интеллектуальных построений постмодернизма присутствует и этика. Человек здесь – это имморалист, используя выражение Ф. Ницше, он находится по ту сторону добра и зла. Этические категории мыслителями-постмодернистами связываются с политическими.

5. Постмодернистская мысль эстетически окрашена, в ней стерта граница между литературой, искусством. В постмодернизме стерта граница между высоким искусством и китчем. Суть всякого искусства заключена в использовании цитаты, символом этого является коллаж.

Замечание 1

В целом философия постмодернизма явилась осмыслением переходного состояния в интеллектуальной истории современного общества.

основные направления, представители, идеи — Студопедия

Термин «постмодерн» (post — после) используется для обозначения как специфики культуры второй половины XX века, так и философской мысли, представленной именами: Жак Лакан (1901—1981), Жак Деррида (род. 1930), Жорж Батай (1987—1962), Жиль Делез (1925—1995), Мишель Фуко (1926— 1984), Ролан Барт (1915—1980), Ричард Рорти (род. 1931) и др.

Справочники по философии часто характеризуют творчество этих мыслителей, не прибегая к термину «постмодернизм», что свидетельствует об отсутствии устоявшейся традиции в его употреблении. Р. Барта, Ж. Лакана, М. Фуко считают представителями французского структурализма, Р. Рорти относят к аналитическому направлению американской философии, Ж. Деррида объявлен творцом философии деконструкции, а в творчестве Ж. Батая обнаруживают элементы сюрреализма, экзистенциализма, структурализма.

Постмодернизм складывался под влиянием многих интеллектуальных и культурных течений: от прагматизма, экзистенциализма, психоанализа до феминизма, герменевтики, аналитической философии и пр. Но постмодернистская мысль двигалась «по краям» названных философских течений, не принадлежа полностью ни одному из них.

Постмодернизм в философии декларируется как «новая философия», которая «в принципе отрицает возможность достоверности и объективности…, а такие понятия как «справедливость» и «правота» утрачивают свое значение…».

К факторам возникновения философии постмодернизма относят:
1) исчерпанность управленческого потенциала государства;
2) антигуманность процессов технологической коммуникации;
3) активное включение в социальный процесс новых социальных групп (феминисты, экологи).

В основе мировоззрения постмодернизма лежат принципы космизма, экологизма, феминизма, постгуманизма, новой сексуальности как ответы на новые проблемы нового мира.

Понятие «поверхность» (резома) становится главным в постмодернистском философском словаре. В истории философии, считает Делез, доминировали два образа философов: один из них ярко представлен Платоном, другой — Ф. Ницше. Платон ввел в культуру образ философа-путника, «восходящего ввысь» в царство чистых Идей, философская работа мыслилась как «движение навстречу высшему принципу, определяющему само это движение — как движение самополагания, самоисполнения и познания». Поэтому философствование было тесно связано с моральным очищением, с аскетическим идеалом, философы-постмодернисты являются представителями номиналистической культуры.

Номинализм (лат. nomina — имя) — учение, согласно которому существуют только единичные вещи, а общие понятия (универсалии) есть творение ума и в действительном мире им ничего не соответствует.

Исходя из номинализма, постмодернисты отказываются признавать значимость гносеологической проблематики в том ее виде, в каком она была заявлена в рационалистической философии, пересматривают понятие истины.

Так, американский Ф. Р. Рорти в книге «Случайность. Ирония. Солидарность» (1986) утверждает, что истины вовне нет, она принадлежит высказываниям и потому «там, где нет предложений, нет и истины». Мир не говорит. Говорим только мы на языке, который сами же и сотворили. Языковые тексты имеют отношение только к другим текстам (и так до бесконечности). Они не имеют никакого основания (ни божественного, ни природного) вне языка. Тексты включены в языковую игру и невозможно говорить об «истинном» их смысле, что обрекает на провал все попытки отыскать истину.

Традиционное утверждение, что «истина — это соответствие реальности», Рорти называет «истертой и обесценившейся метафорой».

Одна из задач постмодернистов — сломить многовековой диктат законодательного разума, показать, что его претензии на познание истины есть гордыня и ложь, которые разум использовал для оправдания своих тоталитарных притязаний

.

Таким образом, философский постмодерн ориентирован на гносеологический и эпистемологический релятивизм.

Основные его принципы таковы:

• объективная сущность — иллюзия;
• истина неоднозначна, множественна;
• обретение знания есть бесконечный процесс пересмотра словаря;
• действительность не есть данность, она формируется под воздействием человеческих желаний и поступков, ориентацию и мотивировку которых нельзя до конца объяснить, а следовательно, невозможно предсказывать и контролировать;
• конструкций реальности может быть сколь угодно много и ни одна из них не является окончательно истинной;
• человеческое познание не отражает мир, а интерпретирует, истолковывает его и ни одно истолкование не имеет преимуществ перед другими и т.д.

Философы-постмодернисты отказались от понимания бытия как чего-то абсолютного и неизменного, с помощью которого объяснялось все изменяющееся и из которого оно выводилось и начали отрабатывать идею бытия как становления, изменения. Например, Ж. Батай описал бытие и жизнь как становление с помощью гераклитовской метафоры огня. Жизнь есть горение, дающее ощущение боли и радости одновременно. Бытие как становление — это огонь Гераклита, вечно творящий и вечно разрушающий, не подчиняющийся в этом процессе никаким законам. Идея бытия как становления обосновывалась А. Бергсоном, М. Мерло-Понти, М. Фуко, Ж. Делезом, Ж. Батаем и др. Мысль о бытии как становлении сама должна быть становящейся, т.е. пребывать в том пространстве и времени, где она еще не получила окончательного логического и грамматического оформления.

Итак, философы-постмодернисты выразили мировоззрение, свободное от веры в Бога, науку, истину, человека и его духовные способности. Они интеллектуально осмыслили ситуацию разочарования во всякого рода квазибожествах, пришли к убеждению о бессмысленности поклонения человека чему-то или кому-то.

Предложив способ жизни, где все, начиная от языка и кончая формами совместного общежития, лишается бытийного основания и объявляется продуктом случая и времени, постмодернисты сформировали интеллектуальную культуру, смысл которой в окончательном раз-божествлении мира (термин принадлежит Р. Рорти).

[1] «Трансцендентальное» для Канта есть такое априорное, которое выступает основанием прочего, как априорного, так и апостериорного, познания. У всякой теоретической науки («чистая математика», «чистое естествознание», «метафизика») свои трансцендентальные основания, свои синтетические основоположения.

Постмодернизм в философии

Научно-технический прогресс ХХ века затронул экономическое пространство и социальную сферу. Мировое сообщество оказалось не в силах сопротивляться технологическому прорыву, результатом стало зарождение постмодернизма, преобразование гуманитарных дисциплин. Постмодернизм выражает проблему современного мира – противодействие разнообразных способов восприятия действительности и жизненных форм. Впервые применил понятие французский мыслитель Жан-Француа Лиотар в конце семидесятых годов. На первое место в зародившемся стиле становятся сфера услуг, наука, образование, происходит вымещение крупного бизнеса профессиональными учеными. Наибольшую значимость приобретает информация. Для молодежи Новый век ознаменовался появлением субкультур. Среди них хиппи выступает ярким примером трансформирования мышления человека второй половины ХХ века. Получив колоссальное развитие в культуре, постмодернизм в философии проявился изменением предназначения науки, принципиальной реструктуризацией течения.

Постмодернистская модель философии

Возникновение постмодерна относится к пятидесятым годам ХХ века, когда началось проявление пост индустриализации в различных странах мира – Италии, США, Японии, но впервые течение приобрело осознанную, общепринятую форму после выхода в свет книги «Состояние постмодерна» Лиотара в конце семидесятых. Издание подвергалось критике, у него появились приверженцы, общественное признание.

Уже в восьмидесятых годах сформировалось становление направления, которое распространилось по всему миру, стало модным, триумфально востребованным. Трудно в то время было не стать его представителем.

Постмодернистская философия характеризуется такими принципами – профессиональная востребованность, финансовый успех, которых необходимо достичь как можно раньше. Ради них адепты были готовы идти на жертвы. Правила морали перестали обладать ценностью, духовность потеряла значимость. Важными стали клиенты, потребители. Интеллигенция прильнула к простому народу (аморфной массе), на ее место пришли интеллектуалы одного дня.

Мода, реклама считаются основополагающими аспектами культуры. Мода заменяет собою религию, мифологию, науку, философию, оценивает по внешнему виду, эффектности, устанавливает рамки. Что не соответствует моде – не имеет возможности на существование. Недостатками последней считаются мимолетность, скоротечность. Благодаря им философия постмодернизма неустойчива, зыбка.

Отдельное место занимает в прорывном течении политика. Неотъемлемой частью постмодернизма является театрализация. Во всех сферам жизни она играет ключевую роль, выставляет общественные процессы в виде яркого постановочного шоу, спектакля. Политика не исключение – серьезная активная деятельность уступает место театральному зрелищу, которое выступает местом эмоциональной разрядки социума. Оно лишено глубины, поиска истины, поэтому не приводит к революциям. Речь больше не идет о жизненно важных вопросах, бытии. Центровая роль игрового направления не уменьшается, наоборот, возрастает, так как подвергает общество настроенческому азарту. Политика становится религией прогрессивного модернизма.

Философия Нового века

Философия постмодернизма неоднозначна, поверхностна, сводится к отрицанию цели, как таковой. Цель теряет логическое назначение, также как нормы морали. Ни одна теория познания существования не имеет большей значимости, нежели другая. Мир, как считали модернисты, многополярен, фрагментарен, без ядра. Связей между фрагментами нет. Важна лишь эстетика. Прежние ценности устаревают. Новые не появляются, так как понятие истины стирается. Личность приобретает неограниченную свободу, что порождает хаос. Разум вырождается в рассудок, которым руководит техника. Гуманизм сменяется варварством «технической пустыни».

Философы постмодернисты олицетворяют интеллектуалов вдохновителями учения, поскольку они подверглись радикальному изменению. При модерне интеллектуалы главенствовали во всех сферах, при постмодернизме они утратили данную привилегию. Интеллектуалы больше не выступают генераторами идеи, выполняя более приземленную функцию – карьерный рост. Человек больше не аскетичен, не думает о будущем, живет одним днем. У постмодернистского мировоззрения отсутствует ядро, которым в древности была мифология, в средневековье – религия, в новом обществе – наука, философия. Постмодернизм упростил значение последней, не предложил никакой альтернативы. Это затруднило возможность человека ориентироваться и само утверждаться.

Противопоставление плюрализма монизму

Плюрализм обозначает множественность и является противоположностью монизма. Если монизм подразумевает превосходство целого над частным, то плюрализм предполагает доминирование единичного, индивидуального. Это способствует развитию личности, индивидуальности мышления. Термин допускает одновременное существование принципиально противоположных начал, взаимно исключаемых мнений. Он отступает от самого понятия философии, исполняет роль регулятора взаимоотношений социальной жизни.

Принцип плюрализма отвергает истину единую для всех, предлагает модель равенства.

Интерес к многополярности мнений возник не просто так. Плюрализм выступает отображением нашей социально культурной действительности: изучения феноменального до исследования основ мироздания.

Сопоставление монизма плюрализму характеризуется разностью онтологических и гносеологических подходов. Монизм опирается на единство человеческого разума – люди равны, потому что разумны. Метафизический монизм заявляет, что мир един, но единство не предначертано условиями существования, а создается заново последующими поколениями философов. Им предстоит переосмыслить теорию бытия, не выходя за границы настоящего пространства и времени.

Доминантные идеи Нового времени

Чтобы понять основные идеи Новой эпохи необходимо сравнить постмодернизм с предшествующим ему модерном. Модернисты основывалось на принятии античности, поддержании взаимосвязи прошлого с настоящим. Постмодернизм – революционное, агрессивное направление. Его особенность — пропаганда разрыва с традициями, классикой. Мыслители предложили полный отказ применения научной истины, в качестве последней инстанции. Единственно верным источником толкования выступает отсутствие непреложных истин.

Постмодернизм: истоки, становление, сущность

Понятие «постмодернизм» (или «постмодерн») обозначает ситуацию в культурном самосознании стран Запада, сложившуюся в конце XX столетия. Дословно этот термин означает «послесовременность» (или «постсовременность»). Однако нужно иметь в виду, что само понятие «современность» («модерн») является при этом не совсем определенным. Одни обозначают им духовную ситуацию Нового времени, утвердившего безграничную веру в силу человеческого разума и написавшего на своем духовном знамени знаменитое декартовское «cogito ergo sum» («мыслю, следовательно, существую»). Другие этап «современности» связывают с эпохой Просвещения, апофеозом которой явились наука, разум и социальный прогресс.

Но в любом случае модернистское мышление характеризуют некоторые общие черты, с критикой которых и связано возникновение постмодернизма. Среди основных положений философии модерна отметим следующие:

• Вера в мощь человеческого разума, утверждение рационализма как способа познания и основы организации общественной жизни. Вера в то, что бытие во всех его проявлениях проницаемо для мысли и укладывается в систему, обозначаемую логическими категориями и понятиями.
• Развитие объективной науки и объективного знания. Стремление к однозначным ответам на любой вопрос. Единообразие и унификация в методах научного познания. Стремление к организации научного знания и общественной жизни из одного центра.
• Попытка освобождения философии, науки и культуры от иррациональности (мифологии, религии, предрассудков).
• Утверждение идеи прогресса в познании и в различных областях общественной жизни.
• Стремление к системной организации и к централизму в социальной, экономической и политической жизни общества.
• Провозглашение универсальных норм морали и права и стремление к выработке общих критериев и эстетических норм в искусстве.
• В общем и целом эпоха модернизма стремилась к открытию всеобщих научных законов развития природы и общества и их использованию в деятельности человечества. Ее представителей объединяла вера в социальный и научный прогресс и установление на этой основе господства человека над природой, социальной справедливости и гуманизма.

Однако начиная со второй половины XIX века этот тип мышления и общекультурная парадигма были подвергнуты критике со стороны неклассической философии, которая и привела в конечном итоге к возникновению постмодернистского мышления. Основными представителями этой новой философской парадигмы, далеко опередившими свое время и оказавшими огромное влияние на развитие всей философии XX века, в том числе и постмодернизма, были К. Маркс, Ф. Ницше и З. Фрейд.

Истоки постмодернизма.

К. Маркс первым дал критику не только классической политической экономии, но вместе с этим и классической философии. В рамках марксистской концепции четко и определенно было заявлено об относительности всякой истины, в том числе и любого философского мировоззрения, которое всегда носит исторический и, следовательно, ограниченный характер. И никакая «абсолютная идея» не поможет избавиться от этой ограниченности. То есть диалектический тезис об относительности истины был применен к самой философии.

В области социальной философии революционный характер нового мировоззрения состоит в том, что была открыта роль экономического фактора в историческом развитии общества и человека. Оказалось, что история творится не только людьми, но и за их спинами; что в обществе помимо обладающих волей и сознанием людей действуют такие объективные, не зависящие от них экономические факторы, которые и оказывают решающее влияние на исторический процесс. Вместе с этим марксизм впервые показал, что основанные на господстве капитала рыночные отношения исключают социальную справедливость. Они основаны на эксплуатации, принуждении и алчности владельцев собственности, составляющих «элиту» общества.

Наконец, именно в рамках марксизма было впервые раскрыто господство отчуждения во всех сферах и на всех уровнях капиталистического общества, доходящего до отчуждения человека от человека и самоотчуждения личности. Было показано, что человек в этом обществе вовсе не является хозяином своей судьбы. Напротив, в условиях господства капитала он является лишь его функцией и вынужден действовать так под влиянием экономических сил, которые складываются без его участия.

Но Маркс не отбросил классическое обществознание. Напротив, он его использовал при создании собственного учения.

Ф. Ницше с его философским нигилизмом и переоценкой всех ценностей также оказал значительное влияние на возникновение постмодернистской ситуации в мировоззрении. Именно он впервые выступил за отказ от господства рационализма и от «иллюзий гуманизма». Поставив в центр своей философии «волю к власти» как вечное становление, Ницше навсегда отказался от какой-либо законченности и определенности категорий и содержания своей философии. Утверждение плюрализма и релятивизма во всех областях человеческого опыта, в том числе в познании и морали, было воспринято постмодернизмом в полном объеме. Это же относится и к утверждению Ницше о том, что мышление и язык – это лишь средства упорядочивания хаоса человеческих впечатлений и реальности, но они не могут раскрыть истинную картину мира, ибо искажают этот мир и не способны его адекватно отразить.

З. Фрейд также стоит у истоков постмодернизма. Своей теорией, объединяющей роль бессознательного в жизни человека и развитии культуры, он утверждал совершенно новый взгляд на развитие человечества и личности. В частности, история, по нему, есть результат действия не рациональных и сознательных факторов, а иррациональных и бессознательных сил. Тем самым была показана недостаточность позитивистского и рационалистического подходов к объяснению общественной и индивидуальной жизни.

Открыв роль бессознательных, архетипических факторов, психоанализ изменил само понимание бытия и реальности. Бытие – это прежде всего человеческое бытие и главное в нем не сознание, а бессознательное, занимающее основное пространство – переднюю в человеческом доме, а место сознания – это лишь небольшая прихожая.

Психоанализ оказал также большое влияние на возникновение постмодернизма через «структурный психоанализ» Леви-Стросса и Лакана.

Итак, человеческой гордыне и всему мировоззрению модерна, ставившему в центр мира человека с его разумом, величием и свободой, фрейдизмом был нанесен последний «удар», в целой серии таких «ударов». Так, Н. Коперник доказал, что Земля, на которой обитает человек, не является центром Вселенной. Ч. Дарвин дал в родственники человеку обезьяну и показал, что человек лишь ступень на пути биологической эволюции, а не венец божественного творения. К. Маркс показал, что человек вынужден действовать под влиянием экономических сил, общества, а не по своей свободной воле. З. Фрейд нанес человеку «психологический удар», показав, что он не является господином даже в своем собственном доме.

Критике классической философской парадигмы и возникновению постмодернистского мышления способствовали также достижения в области естествознания. В частности, его развитие в конце XIX столетия было настолько мощным, осуществлялось такими быстрыми темпами, что не могло не способствовать утверждению релятивистского взгляда и отрицанию всех и всяческих абсолютных истин в науке. Среди важных открытий, способствующих формированию релятивистского способа мышления и релятивистской научной картины мира, следует назвать такие, как открытие делимости атома, радиоактивности, создание квантовой механики, формулировка теории относительности, утверждение концепции большого взрыва, развитие генетики, утверждение принципов универсального эволюционизма и самоорганизации и т. д. Естествознание этого периода со всей очевидностью показало несостоятельность претензий классического мышления на стабильность, постоянство, абсолютность и центризм. Напротив, оно требовало утверждения философии нестабильности, релятивизма и децентрации. Если И. Ньютон способствовал формированию модерна, то А. Эйнштейн стоит у истоков постмодернизма.

Наконец, нельзя не отметить, что постмодернистская ситуация в мышлении была подготовлена и характером социальной практики в XX веке. Перманентные локальные и мировые войны, эксплуатация, насилие и нищета; раскол мира на противостоящие лагеря, движение, союзы и т. д.; расизм и национализм; региональные и этнические конфликты; Хиросима, Нагасаки и Чернобыль – все это и многое другое показали шаткость и неопределенность человеческого бытия, отсутствие тех точек опоры, на которые можно было бы опереться в этом социальном мире. Экономическая, политическая и духовная практика явилась основательной критикой человеческого разума и показала его неспособность рационально организовать человеческое существование. Человеческое, действительно, оказалось «слишком человеческое».

В социальном плане рубежом возникновения постмодернизма можно назвать события 1968 года во Франции, когда леворадикальное движение охватило всю страну. В это время мыслящая интеллигенция почувствовала остроту социальных противоречий и отсутствие в обществе рациональности. И хотя термин «постмодернизм» употреблялся и ранее, его широкое хождение наблюдается именно с конца 60-х годов.

Становление и сущность постмодернизма.

В качестве теоретического понятия «постмодернизм» начинает употребляться лишь в 80-е годы, благодаря прежде всего работам Ж. Ф. Лиотара. Именно в это время постмодернизм приобрел свою концептуальную оформленность и самостоятельность. Если же иметь в виду его содержательную сторону, то наибольшее и самое непосредственное влияние на возникновение «ситуации постмодерна» оказало философское направление, связанное с анализом языка, которое совершенно сознательно причисляет себя к постмодернизму. Исторически становление этого стиля мышления связано с исследованиями следующих мыслителей.

Фердинанд де Соссюр (1857–1913). С его исследованиями связано зарождение структурализма – направления в познании XX в., задачей которого является выявление структуры в различных областях культуры, в том числе в языке. По его мнению, язык – это система знаков, но сами связи между словом и предметом, знаком и означаемым являются произвольными.

Людвиг Витгенштейн (1889–1951). Согласно ему задача философии состоит не в достижении истины, а в анализе логической структуры языка. Значение слов и выражений естественного языка не является каким-либо объектом, обозначаемым словом. Значение словам и выражениям языка придает только использование слов в определенном контексте (языковой игре) и в соответствии с принятыми правилами.

Мартин Хайдеггер (1889–1976) – дал экзистенциально-лингвистическую критику метафизики. Он сознательно отказался от традиционных категорий философии модерна, таких как субъект, объект, познание, дух, материя и т. д., и занялся «деструкцией» («разбором») исторических конструкций разума при помощи феноменологического метода. Истина, по нему, – это не соответствие наших представлений реальности, она укоренена в способе бытия человека. Истина есть истинное бытие, она тождественна бытию.

Мишель Фуко (1926–1984) – внес заметный вклад в разработку проблематики постструктурализма своими исследованиями в области социального конструирования знания. В европейской эпистемологии (теории познания) он выделил три «эпистемы» (познавательных поля): Возрождение, классический рационализм, современность. Если для Возрождения язык выступает как вещь среди вещей, а для классического рационализма (модернизма) – как средство выражения мысли, то в современной эпистеме язык является самостоятельной силой.

Жак Деррида – является уже ярким представителем постструктурализма и постмодернизма, который отбросил всякую возможность установить для текста какой-либо единственный и устойчивый смысл. С его именем связан способ прочтения и осмысления текстов, названный им деконструкцией, которая выступает у него основным методом анализа и критики предшествующей метафизики и модернизма. Сущность деконструкции связана с тем, что любой текст создается на основе других, уже созданных текстов. Поэтому вся культура рассматривается как совокупность текстов, с одной стороны, берущих начало в ранее созданных текстах, а с другой – генерирующих новые тексты.

Таким образом, оказывается, что культура является не чем иным, как системой текстов, которые имеют уже самодовлеющее значение, которые живут своей жизнью и выступают в качестве демиургов реальности. Более того, тексты приобретают самостоятельный смысл, отличный от того, который имел в виду автор. Но при этом и сам автор теряется где-то в далеком прошлом. Так что текст становится в сущности не только автономным, но и анонимным, бесхозным. Необходимо также отметить, что деконструкция как способ исследования текста связана с поиском одного текста внутри другого и встраивания одного текста в другой. При этом исследователю невозможно находиться вне текста, и всякая интерпретация и критика считается несостоятельной, если она допускает «выход» исследователя из текста.

Помимо Ж. Лиотара, М. Фуко и Ж. Дерриды видными представителями постмодернизма сегодня являются такие авторы, как Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ф. Гваттари и другие. Всех их объединяет стиль мышления, в рамках которого отдается предпочтение не постоянству знания, а его нестабильности; ценятся не абстрактные, а конкретные результаты опыта; утверждается, что действительность сама по себе, т. е. кантовская «вещь в себе», недоступна для нашего познания; делается акцент не на абсолютность истины, а на ее относительность. Поэтому никто не может претендовать на окончательную истину, ибо всякое понимание является человеческим истолкованием, которое не бывает окончательным. Кроме того, на него оказывают существенное влияние такие факты, как социально-классовая, этническая, расовая, родовая и т. д. принадлежность индивида.

Таким образом, мир не существует отдельно от интерпретатора и интерпретации, и представление о нем реализуется через беспрерывную цепь интерпретаций. Объект и субъект познания оказываются нераздельными. При этом объект познания мы воспринимаем таким, каким он уже дан нам в интерпретации предшествующих познающих субъектов. И любой объект познания уже изначально оказывается включенным в определенный до нас истолкованный контекст.

Кроме того, человеческое познание происходит посредством знаков и символов, которые в своем происхождении и своих смыслах и значениях обусловлены также человеческими факторами: историческими и культурными условиями, интересами, психологическими свойствами и т. д. Поэтому на объекте всегда лежит печать субъекта. Всякое познание жестко связано с субъективностью познающего, которую невозможно преодолеть в познании, но которая искажает истинный смысл, значение и характер объекта.

Итак, в философии (так же, как и в науке, искусстве, религии) эпохи постмодерна не существует и не может существовать какая-либо объективная основа, ибо нет объективной истины, той точки зрения, которая могла бы служить основанием для «истинного» мировоззрения. Отсутствие опорных пунктов и устойчивых принципов познания, размытость границ между объектом и субъектом познания, социокулътурная обособленность, историческая относительность и неопределенность любого знания – все это и характеризует «ситуацию постмодернизма» в современной культуре вообще и философии в частности. В «состоянии постмодерна» человек оказался лишенным каких-либо философских, научных, религиозных или нравственных опор и устоев и остался один на один с миром, в котором безраздельно властвует гераклитовское «panta rei».

Следует отметить, что смысл и содержание понятия «постмодернизм» у различных авторов во многом отличаются. И это вполне понятно и естественно, ибо само мышление в рамках этой парадигмы исключает какое-либо единство взглядов и постоянство мировоззренческих позиций. Постмодернизм по своей сущности и смыслу не может рассматриваться в качестве какой-либо самостоятельной и определенной философии. Постмодернизм как особая единая философская система – это contradictio in adjecto[1]. Поэтому в данном случае не употребляется термин «философия постмодернизма». Говорят о «постмодернистском мышлении», «ситуации постмодернизма в философии», «интеллектуальной ситуации постмодернизма». И это не случайно, ибо, как уже отмечалось в литературе, «то, что имеется в виду под словом «постмодерн», значительно разнится в зависимости от контекста»[2].

Однако сказанное не означает, что ситуацию постмодернизма в философии вообще нельзя охарактеризовать никаким образом. По мнению Р. Тарнаса, «в самых общих чертах постмодернистское мышление можно рассматривать как незавершенный и непостоянный набор положений, который складывается постепенно под влиянием множества разнообразнейших интеллектуальных и культурных толкований»[3]. Поэтому если, несмотря на имеющиеся в рамках постмодернизма различия, попытаться выделить этот «набор положений», т. е. его некоторые общие черты, то прежде всего, видимо, надо назвать следующие из них.

• Плюрализм, отсутствие какого-либо единого начала и универсальных предпосылок. Ни в познании, ни в культуре, ни в человеческом мире нет никаких интегрирующих идей. Всякое единство носит «репрессивный» характер и связано с тоталитаризмом, любая форма которого должна быть отвергнута.
• Неспособность человека познать и изменить мир и порядок вещей. Любые наши проекты преобразования действительности обречены на провал.
• Отказ от попыток привести мир в систему, ибо он не поддается никакой систематизации и не вмещается ни в какие схемы. События всегда идут впереди теории.
• Отказ от модернистского способа мышления посредством оппозиций и утверждение мышления вне оппозиций (вне бинаризма): субъект-объект, целое-часть, внутреннее-внешнее, центр-периферия, власть-подчинение, верх-низ, мужское-женское, научное-обыденное, высокое искусство-китч и т. д.
• Распад субъекта как центра познания и утверждение децентрации, т. е. отрицание центра как такового.
• Поскольку отрицается оппозиция «субъект-объект» и субъект перестает быть центром познания, то становится возможным говорить о «философствовании без субъекта», что в рамках классического философского мышления является нонсенсом.
• Представление мира и культуры как совокупности текстов. Текст как репрезентация реальности. А поскольку ни одно истолкование текста не может претендовать на признание всеми, то и «истинного» смысла текста быть в принципе не может.
• Отказ от понятия «прогресс» как в знании, так и в социальной жизни.

Таким образом, для постмодернизма не может быть и речи о какой-то истине или прогрессе. Все относительно. Наше знание – это результат исторически обусловленной языковой и социальной практики. Эти языковые структуры не связаны с какой-либо независимой реальностью, а социальная практика всегда ограничена локальными формами бытия. Разум человека не может претендовать не только на истинность, но и универсальность. Замена реальности текстом снимает проблемы первичности-вторичности, объективности-субъективности, а вместе с этим и вопрос об «объективности» истины и «объективности» бытия. В постмодерне другие точки отсчета, контексты и ассоциации. Здесь речь идет не об объективной реальности и ее отражении в сознании, а о текстах, которые имеют отношение только к другим текстам, которые в свою очередь… и так до бесконечности. Происходит «языковая игра», игра «означающих». Существует плюрализм человеческих «истин», который «разоблачает» обыденное представление о силе нашего разума, якобы способного все больше и больше постигать какую-либо первоначальную реальность.

Характерная черта постмодернизма – негативизм, «апофеоз беспочвенности» (Л. Шестов). Все, что до пост- модернизма считалось устоявшимся, надежным и определенным: человек, разум, философия, культура, наука, прогресс, – все было объявлено несостоятельным и неопределенным, все превратилось в слова, рассуждения и тексты, которые можно интерпретировать, понимать и «деконструировать», но на которые нельзя опереться в человеческом познании, существовании и деятельности.

Важная черта «ситуации постмодерна» в том, что он принципиально не может существовать как какое-либо целостное и общее мировоззрение или философия. Ибо, согласно ему самому, «хаосу жизни» нельзя навязывать никакую теорию. Так как в основе этой мыслительной парадигмы лежит утверждение плюралистичности, локальности, временности (темпоральности) и децентрации бытия, то постмодернизм выступает разрушителем всех и всяческих философских и мировоззренческих течений, школ и направлений. Пессимизм, отчаяние и недоверие к действительности – также характерные черты этого мышления.

И тут мы сталкиваемся с весьма парадоксальной ситуацией, когда теория разрушает и отрицает саму себя, исходя из собственных постулатов. Действительно, с одной стороны, постмодернизм претендует на определенный концептуальный смысл, на утверждение своих заслуг перед классическими концепциями (теориями модерна). Чувство превосходства постмодерна над последними вытекает прежде всего из осознания того, что человек бессилен объяснить мир, что человеческий разум (в том числе и его собственный) не способен добраться до сути вещей и не может претендовать на «истину». Но, с другой стороны, постмодернизм тем самым отрицает и самого себя, свою собственную «истинность» и лишает других доверия к своим собственным рассуждениям, словам и текстам.

Представители постмодерна, таким образом, загоняют себя в логическую ловушку, которую они сами себе устроили: они пытаются оспорить эпистемологическую способность разума, обращаясь для этого к самому разуму. Проблема, следовательно, состоит в том, как можно при помощи логики и разума доказать «неспособность разума» к доказательству, к познанию вообще.

Итак, в «сухом остатке» от постмодернизма остается лишь критическое сознание, которое вместе с тем является и самокритическим сознанием. И это последнее само по себе уже обнадеживает и вызывает оптимизм. Ибо, применив «деконструкцию» к самому себе, постмодернизм необходимо должен будет признать историческую относительность и преходящее значение своих собственных «истин», утверждений и текстов и охарактеризовать себя как один из возможных «локально-темпоральных-децентрированных-антитоталитарных» и т. д. взглядов. И это совсем не означает, что завтра не появится новая философская парадигма, ибо место для нее уже расчищено, благодаря в том числе и постмодернизму. И в этом, возможно, заключается его самое большое значение в истории философской мысли.

Вместе с тем следует отметить, что постмодернизм способствовал утверждению не только критического мышления, но и социальной критики западно-европейской истории и общества. Многие, в том числе представители научного сообщества, были вовлечены в «деконструкцию» традиционного восхваления капитализма.

После постмодернизма уже, видимо, нельзя отрицать равноправную многозначность объективной реальности, человеческого духа и человеческого опыта. Понимание всеми этого равноправного многообразия мира создает предпосылки для его интеграции и синтеза в единую систему. И если человечество не осознает тех возможностей и импульсов, которые содержатся в этой интегративной тенденции, если оно не вырабатывает для себя объединяющих идей, то в XXI веке оно столкнется уже не с «деконструкцией», а с «деструкцией», причем не в теоретическом, а практическом «контексте».

[1] Противоречие в определении, например, «круглый квадрат», «горячий снег», «сухая вода», «незанимающийся студент».

[2] Тарнас Р. История западного мышления. М.: КРОН-ПРЕСС. 1995. С. 335.

[3] Тарнас Р. История западного мышления. М.: КРОН-ПРЕСС, 1995. С. 335. В связи со сказанным следует отметить, что в качестве синонима термина «постмодернизм» иногда употребляют термин «постструктурализм» (реже «неоструктурализм»). На наш взгляд, их следует различать. Постструктурализм – это хотя и наиболее радикальная, но все-таки одна из составных частей постмодернизма, не исчерпывающая все его содержание. Кроме того, возникновение постструктурализма связано с критикой структурализма, а постмодернизм, как было показано выше, имеет своими предпосылками критику классической философии.

4.5. Постмодернизм. Основы философии

4.5. Постмодернизм

Программа постмодернистов

Наш обзор современной философии был бы весьма неполным, если мы прошли мимо постмодернизма. Постмодернизм считается многими экстравагантной философией. Но число его сторонников неуклонно возрастает. Крупнейшими постмодернистами являются французские философы Жак Деррида, Жан Лиотар, много сторонников постмодернизма также в США.

Слово «постмодерн» означает после модерна. Французское слово «модерн» означает современный. Постмодерн — это прежде всего философия, которая направлена против философии Нового времени. Постмодернисты считают, что феноменология, герменевтика, аналитическая философия по сути своей не отказались от идеалов нововременной философии. Постмодернисты готовы к самым резким выводам. Они стремятся расшатать все то, что сжимает человека в «объятиях тоталитаризма»: жесткие логические схематики, окончательные выводы, всяческий поиск устойчивого, преклонение перед авторитетами, властные структуры, в том числе науку и технику, поиск единообразия, насаждение необоснованных ценностей, стремление к непременному согласию между людьми, умаление эмоционального и чувственного, культивирование устаревших эстетических и моральных идеалов.

Призыв постмодернистов таков: больше хаоса, дискретности, плюрализма, чувственности, кризиса авторитетов, интуитивизма, поиска нестабильности, несогласия, нигилизма, отсутствия единообразия, иронии по отношению к признанным ценностям, калейдоскопичности, символичности, неустойчивости.

Деррида: метод деконструкции

Как реализовать призыв постмодернистов? Этого можно достичь, считают постмодернисты, в определенном варианте лингвистической философии. Снова в центр философствования ставится язык, но не столько речь, сколько письмо, письменный текст. Имеется в виду, что в речи человек уже определил свою позицию, от него теперь труднее дождаться желаемого плюрализма. Письмо же открыто для самых различных его интерпретаций. С этой целью Деррида как раз и настаивает на деконструкции.

Речь идет о том, чтобы разобрать, разложить на части структуры — философские, политические, культурные. Для каждого слова надо искать его заменители (с этим мы отчасти уже знакомы по семейному сходству слов). Нужно показать, что именно ты усмотрел в данном слове или высказывании, при этом широко используются метафоры, символы, описания слов в словарных статьях.

Суть философствования Деррида состоит в высказывании той же самой вещи, но и другой, в переписывании ее. Переписывать следует «в слове, которое оказалось бы и более красивым. Когда я говорю об этом написании другого, которое окажется более красивым, я, очевидно, понимаю перевод как риск и шанс поэмы». Другими словами, рискуй в поисках красоты. К этой точке зрения близок другой французский философ, Ролан Барт, который понимал текст как «никакой власти, немного знания, толика мудрости и как можно больше ароматной сочности». Короче, текст должен доставлять удовлетворение, наслаждение.

Лиотар: этика и эстетика возвышенного

Новейшие постмодернисты сближают этику с эстетикой. Их философия ориентирована эстетически. Лиотар, один из лидеров постмодернизма, развивает в этой связи своеобразно понятую эстетику возвышенного. Возвышенное понимается как единство удовольствия и боли, сотворение непредставимого. Эстетика возвышенного состоит, по Лиотару, в том, чтобы «зримыми представлениями намекнуть на непредставимое». Увидеть можно красивое и прекрасное, но не возвышенное. Квадрат Малевича не является иллюстрацией к геометрии, он намекает на то неуловимое, которое как раз и вызывает чувство возвышенного.

Постмодернизм давно завоевал себе право на существование, особенно в мире искусства. Постепенно он проникает и в мир науки и техники, прежде всего туда, где имеют дело с многозначимостью (в этой связи мы предлагаем компьютерфэнам поразмыслить над тем, что представляет собой гипертекст, гиперсреда, гиперпространство и так называемая виртуальная реальность: все больше нелинейных связей, все больше мнимого).

Основные положения постмодернизма

• Язык — главная среда человеческого существования.

• Письмо богаче речи, оно более многозначно.

• Слова, текст надо деконструировать (Деррида), рассеивать (Фуко).

• Назначение текста — доставлять удовольствие (Барт), чувство возвышенного (Лиотар).

• Меньше единообразия, власти, тоталитаризма, лицемерного согласия, больше чувственности, иронии, нестабильности.

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

«Постмодернизм» — философ Александр Павлов об истории термина и сложности его интерпретации: postmodernism — LiveJournal

Сегодня одной из главных проблем для социальной философии, философии культуры и социальной теории является проблема постмодерна. Отечественный социальный философ Иван Гобозов в книге «Куда катится философия» говорит: «Я честно не очень хорошо представляю себе, что такое постмодерн». Первая и самая главная задача — разобраться, чем является постмодернизм, когда он начинается, как живет, актуален ли он до сих пор.

Мы должны разделять несколько категорий: постмодернизм как течение философии или интеллектуальное течение в европейской традиции и как течение в рамках социальной теории, социальной философии; третья категория — постмодернизм как определенное историческое состояние, прежде всего западного сообщества. Также мы определяем постмодерн как течение в искусстве и культуре.

В представлениях о постмодерне у большинства российских философов и культурологов есть установка, что постмодерн размывает науку и отходит от поисков истины. Это касается эпистемологии и философии науки. С другой стороны, постмодернизм понимается как непонятное, заразное, растворяющее и популярное. В этом заключается проблема, потому что мы можем описать постмодерн, но это будут неполные и неглавные его характеристики. Поскольку некоторые ученые в России считают, что постмодернизм отходит от поисков истины, то мы должны проговорить, что истина заключается в том, что постмодернизм так или иначе существовал, но существовал в определенном ключе.

Существует паттерн, в котором под постмодернистами понимаются французские философы-постструктуралисты — иногда их называют постмодернистами — второй половины XX века. Среди них называют Мишеля Фуко, Жана Бодрийяра, Жан-Франсуа Лиотара и Жака Деррида. Встает вопрос, насколько мы можем описать их как постмодернистов.

Когда у Фуко ближе к концу жизни спросили про постмодернизм, то он сказал, что пока еще не встречал в природе живого постмодерниста и вообще не уверен, может ли встретить. Жак Деррида, которого чаще всего называют постмодернистом, таковым не является. Один из самых ярых западных критиков постмодерна Кристофер Норрис написал значимую статью, почему Жак Деррида не постмодернист, поэтому Деррида даже не нужно было вступать в дискуссию по этому вопросу. В начале 1990-х годов Жана Бодрийяра спросили про постмодерн, на что он ответил: «Это затхлое, старое течение, я попрошу мое имя не связывать с ним». Хотя он с ним и заигрывал: в начале 1980-х годов участвовал в сборнике Хэла Фостера «Антиэстетика», посвященном постмодерну.

Жан-Франсуа Лиотар не может считаться постмодернистом, потому что он писал о состоянии постмодерна. Он одним из первых увидел некоторые характеристики эпохи в научном знании, которые описал в книге «Состояние постмодерна». К другим темам, которые касаются политики и искусства, он вернулся в более поздней книге «Постмодернизм в изложении для детей». Обычно говорят только про первую книгу Лиотара, где он произнес главные тезисы, с которыми связывают постмодерн.

Мы выяснили, что все эти авторы себя с постмодерном не связывали, за исключением Лиотара, который является исследователем или диагностом эпохи. Один из западных исследователей Андреас Хуссен в книге “After great divide” озвучил важную истину, что эти французские философы не были постмодернистами, но постмодернистами их сделали их американские друзья. В западной академии, прежде всего в Америке, когда писали про постмодерн, часто связывали определение с Лиотаром, Деррида, Бодрийяром и даже Фуко, иногда к ним присоединялись Барт и Лакан.

Мы должны признать, что американские исследователи, которые хотели некоторой свободы исследований или связывали с постмодерном карьерные и интеллектуальные надежды, использовали философию французских постструктуралистов в своих целях и называли это постмодернистской философией.

Вернемся к термину «постмодерн». На русском языке есть книга британского историка-марксиста Перри Андерсона «Истоки постмодерна». Это очень важная книга, которая дает лучшее для первого ознакомления представление о постмодернизме и постмодерне. Андерсон показывает, когда появилось слово, кто его употреблял, как определение из сферы искусства и литературы перешло к философии.

Изначально под постмодернизмом понималось то, что меньше модерна, то есть постмодерн должен был радикализовать движение. Термин употребляли историк Арнольд Тойнби, Ирвинг Хоуи, Эдвард Шилз. Но когда они говорили про постмодерн, они употребляли его эпизодически и понимали под ним что-то свое.

Понятие проделало долгий путь, пока на него не обратил внимание литературный критик и искусствовед Ихаб Хассан, один из первых серьезных теоретиков постмодерна как культурного движения в искусстве. Он называл постмодернистами многих авторов, некоторые из них были вполне себе модернистскими. В многочисленных исследованиях он обращал внимание именно на искусство и литературу, нежели на культуру как таковую. В этом смысле термин позаимствовал у Хассана Жан-Франсуа Лиотар, когда в 1979 году выпустил «Состояние постмодерна: доклад о знании» и высказал важный тезис, с которым будут связывать впоследствии представления о постмодерне.

Для Лиотара постмодерн — это исчезновение метанарративов, которые иногда переводятся как большие рассказы. Метанарративы — это большие повествования, большие объяснительные схемы, которые помогают объяснить мир в целом, например религия, капитализм, марксизм. Лиотар говорит, что это больше неактуально. Он сказал про постмодерн в искусстве не то же самое, что говорил про постмодерн в философии, но сегодня, когда говорят что-то про постмодерн, подразумевают именно идею исчезновения метанарративов.

Вторым философом, который обратился к термину, был Юрген Хабермас. У него есть текст «Первым почуять важное: что отличает интеллектуала», где он говорит, что главная суть интеллектуала — увидеть важное, зафиксировать, описать проблему и указать на нее. Хабермас в философии был вторым, кто почуял важное. В своем тексте «Модерн — незавершенный проект» он критикует постмодернизм и некоторые его тенденции и говорит о том, что потенциал модерна еще не исчерпан. Впоследствии он обратится к постмодернизму в искусстве. Перри Андерсон свидетельствует, что Хабермас во втором тексте показал себя как профессиональный историк культуры, искусствовед.

Важно понять, что до того, как Лиотар и Хабермас обратили внимание на постмодерн, термин использовался по-разному разными авторами. Даже разное понимание постмодерна Лиотаром и Хабермасом создает некоторую полярность. Это важно, потому что начиная с конца 1970-х годов термин начинают использовать везде: в теории культуры, социальной теории, философии.

Перри Андерсон считает, что главным автором, который обратил внимание на постмодерн и описал его лучшим образом, был американский литературовед и философ Фредрик Джеймисон. В начале 1980-х годов он прочитал знаменитую лекцию, которая легла в основу его статьи и книги «Постмодернизм или культурная логика позднего капитализма». Эта книга была переведена на русский язык, и сегодня ее, наряду с книгой Перри Андерсона, можно прочитать и получить адекватное представление о том, что собой являет постмодернизм не как спорадическое философское течение в Америке, позаимствованное из интеллектуальной моды Франции, но как описание эпохи, которое связывается прежде всего с культурой.

Источник: postnauka.ru

Философия постмодернизма — Студопедия

Постмодернистская философия противопоставляет себя прежде всего Гегелю, видя в нем высшую точку западного рационализма и логоцентризма. В этом смысле ее можно определить как антигегельянство. Гегелевская философия, как известно, покоится на таких категориях, как бытие, единое, целое, универсальное, абсолютное, истина, разум и т. д. Постмодернистская философия подвергает все это резкой критике, выступая с позиций релятивизма.

Непосредственными предшественниками постмодернистской философии являются Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Первый из них отверг системный способ мышления Гегеля, противопоставив ему мышление в форме небольших фрагментов, афоризмов, максим и сентенций. Он выступил с идеей радикальной переоценки ценностей и отказа от фундаментальных понятий классической философии, сделав это с позиций крайнего нигилизма, с утратой веры в разум, человека и гуманизм. В частности, он выразил сомнение в наличии некоего «последнего фундамента», именуемого обычно бытием, добравшись до которого мысль будто бы приобретает прочную опору и достоверность. По мнению Ницше, такого бытия нет, а есть только его интерпретации и толкования. Он также отверг существование истин, назвав их «неопровержимыми заблуждениями». Ницше нарисовал конкретный образ постмодернистской философии, назвав ее «утренней» или «дополуденной». Она ему виделась как философствование или духовное состояние человека, выздоравливающего после тяжелой болезни, испытывающего умиротворение и наслаждение от факта продолжающейся жизни. Хайдеггер продолжил линию Ницше, сосредоточив свое внимание на критике разума. Разум, по его мнению, став инструментальным и прагматическим, выродился в рассудок, «исчисляющее мышление», высшей формой и воплощением которого стала техника. Последняя не оставляет места для гуманизма. На горизонте гуманизма, как полагает Хайдеггер, неизменно появляется варварство, в котором «множатся вызванные техникой пустыни».

Эти и другие идеи Ницше и Хайдеггера находят дальнейшее развитие у философов-постмодернистов. Наиболее известными среди них являются французские философы Ж. Деррида, Ж. Ф. Лиотар и М. Фуко, а также итальянский философ Дж. Ваттимо.

Жак Деррида (р. 1930) является сегодня одним из самых известных и популярных философов и литературоведов не только во Франции, но и за ее пределами. Он представляет постструктуралистский вариант постмодернизма. Как никто другой, Деррида имеет за рубежом своих многочисленных последователей. Разработанная им концепция деконструктивизма получила свое широкое распространение в американских университетах — Йельском, Корнельском, Балтиморском и других, а в первом из них с 1975 года существует школа, именуемая «йельской критикой».

Хотя Деррида широко известен, его концепция имеет большое влияние и распространение, она является весьма сложной для анализа и понимания. На это, в частности, указывает С. Кофман, одна из его последовательниц, отмечая, что его концепцию нельзя ни кратко изложить, ни выделить в ней ведущие темы, ни тем более понять или объяснить через некий круг идей, объяснить логику посылок и выводов.

В его работах, говоря его же словами, «скрещиваются» самые разные тексты — философские, литературные, лингвистические, социологические, психоаналитические и всякие иные, включая те, которые не поддаются классификации. Возникающие при этом тексты представляют собой нечто среднее между теорией и вымыслом, философией и литературой, лингвистикой и риторикой. Их трудно подвести под какой-либо жанр, они не укладываются ни в какую категорию. Сам автор называет их «внебрачными», «незаконнорожденными».

Деррида известен прежде всего как создатель деконструктивизма. Однако таковым он стал не столько по своей собственной воле, сколько благодаря американским критикам и исследователям, которые адаптировали его идеи на американской почве. Деррида согласился с таким наименованием своей концепции, хотя, он решительный противник выделения «главного слова» и сведения к нему всей концепции ради создания еще одного «-изма». Используя термин «деконструкция», он «не думал, что за ним будет признана центральная роль». Заметим, что «деконструкция» не фигурирует в названиях трудов философа. Размышляя над этим понятием, Деррида заметил: «Америка — это и есть деконструкция», «главная ее резиденция». Поэтому он «смирился» с американским крещением своего учения.

Вместе с тем Деррида неустанно подчеркивает, что деконструкция не может исчерпываться теми значениями, которые она имеет в словаре: лингвистическое, риторическое и техническое (механическое, или «машинное»). Отчасти это понятие, конечно, несет в себе данные смысловые нагрузки, и тогда деконструкция означает разложение слов, их членение; деление целого на части; разборку, демонтаж машины или механизма. Однако все эти значения слишком абстрактны, они предполагают наличие некой деконструкции вообще, каковой на самом деле нет.

В деконструкции главное не смысл и даже не его движение, но само смещение смещения, сдвиг сдвига, передача передачи. Деконструкция представляет собой непрерывный и бесконечный процесс, исключающий подведение какого-либо итога, обобщение смысла.

Сближая деконструкцию с процессом и передачей, Деррида в то же время предостерегает от понимания ее как какого-то акта или операции. Она не является ни тем ни другим, ибо все это предполагает участие субъекта, активного или пассивного начала. Деконструкция же скорее напоминает спонтанное, самопроизвольное событие, больше похожа на анонимную «самоинтерпретацию»: «это расстраивается». Такое событие не нуждается ни в мышлении, ни в сознании, ни в организации со стороны субъекта. Оно вполне самодостаточно. Писатель Э. Жабес сравнивает деконструкцию с «распространением бесчисленных очагов пожара», вспыхивающих от столкновения множества текстов философов, мыслителей и писателей, которых затрагивает Деррида.

Из сказанного видно, что в отношении деконструкции Деррида рассуждает в духе «отрицательной теологии», указывая главным образом на то, чем деконструкция не является. В одном месте он даже подводит итог своим размышлениям в подобном духе: «Чем деконструкция не является? — Да всем! Что такое деконструкция? — Да ничто!»

Однако в его работах имеются и положительные утверждения и размышления по поводу деконструкции. Он, в частности, говорит о том, что деконструкция принимает свои значения лишь тогда, когда она «вписана» «в цепь возможных заместителей», «когда она замещает и позволяет определять себя через другие слова, например письмо, след, различимость, дополнение, гимен, медикамент, боковое поле, порез и т. д.». Внимание к положительной стороне деконструкции усиливается в последних работах философа, где она рассматривается через понятие «изобретение» («инвенция»), охватывающее многие другие значения: открывать, творить, воображать, производить, устанавливать и т. д. Деррида подчеркивает: «Деконструкция изобретательна или ее нет совсем».

Предпринимая деконструкцию философии, Деррида подвергает критике прежде всего сами ее основания. Вслед за Хайдеггером он определяет ныне существующую философию как метафизику сознания, субъективности и гуманизма. Главный ее порок — догматизм. Таковой она является в силу того, что из множества известных дихотомий (материя и сознание, дух и бытие, человек и мир, означаемое и означающее, сознание и бессознательное, содержание и форма, внутреннее и внешнее, мужчина и женщина и т. д.) метафизика, как правило, отдает предпочтение какой-нибудь одной стороне, каковой чаще всего оказывается сознание и все с ним связанное: субъект, субъективность, человек, мужчина.

Отдавая приоритет сознанию, то есть смыслу, содержанию или означаемому, метафизика берет его в чистом виде, в его логической и рациональной форме, игнорируя при этом бессознательное и выступая тем самым как логоцентризм. Если же сознание рассматривается с учетом его связи с языком, то последний выступает в качестве устной речи. Метафизика тогда становится логофоноцентризмом. Когда метафизика уделяет все свое внимание субъекту, она рассматривает его как автора и творца, наделенного «абсолютной субъективностью» и прозрачным самосознанием, способного полностью контролировать свои действия и поступки. Отдавая предпочтение человеку, метафизика предстает в качестве антропоцентризма и гуманизма. Поскольку этим человеком, как правило, оказывается мужчина, метафизика является фалло-центризмом.

Во всех случаях метафизика остается ло-гоцентризмом, в основе которого лежит единство логоса и голоса, смысла и устной речи, «близость голоса и бытия, голоса и смысла бытия, голоса и идеального смысла». Это свойство Деррида обнаруживает уже в античной философии, а затем во всей истории западной философии, в том числе и самой критической и современной ее форме, каковой, по его мнению, является феноменология Э. Гуссерля.

Деррида выдвигает гипотезу о существовании некоего «архиписьма», представляющего собой нечто вроде «письма вообще». Оно предшествует устной речи и мышлению и в то же время присутствует в них в скрытой форме. «Архиписьмо» в таком случае приближается к статусу бытия. Оно лежит в основе всех конкретных видов письма, как и всех иных форм выражения. Будучи первичным, «письмо» некогда уступило свое положение устной речи и логосу. Деррида не уточняет, когда произошло это «грехопадение», хотя считает, что оно характерно для всей истории западной культуры, начиная с греческой античности. История философии и культуры предстает как история репрессии, подавления, вытеснения, исключения и унижения «письма». В этом процессе «письмо» все больше становилось бедным родственником богатой и живой речи, которая, правда, сама выступала лишь бледной тенью мышления. «Письмо» все больше становилось чем-то вторичным и производным, сводилось к некой вспомогательной технике. Деррида ставит задачу восстановить нарушенную справедливость, показать, что «письмо» обладает ничуть не меньшим творческим потенциалом, чем голос и логос.

В своей деконструкции традиционной философии Деррида обращается также к психоанализу Фрейда, проявляя интерес прежде всего к бессознательному, которое в философии сознания занимало самое скромное место. Вместе с тем в толковании бессознательного он существенно расходится с Фрейдом, считая, что тот в целом остается в рамках метафизики: он рассматривает бессознательное как систему, допускает наличие так называемых «психических мест», возможность локализации бессознательного. Деррида более решительно освобождается от подобной метафизики. Как и все другое, он лишает бессознательное системных свойств, делает его атопическим, то есть не имеющим какого-либо определенного места, подчеркивая, что оно одновременно находится везде и нигде. Бессознательное постоянно вторгается в сознание, вызывая в нем своей игрой смятение и беспорядок, лишая его мнимой прозрачности, логичности и самоуверенности.

Психоанализ привлекает философа также тем, что снимает жесткие границы, которые логоцентризм устанавливает между известными оппозициями: нормальное и патологическое, обыденное и возвышенное, реальное и воображаемое, привычное и фантастическое и т. д. Деррида еще больше релятивизирует (делает относительными) понятия, входящие в подобного рода оппозиции. Он превращает эти понятия в «неразрешимые»: они не являются ни первичными, ни вторичными, ни истинными, ни ложными, ни плохими, ни хорошими и в то же время являются и теми, и другими, и третьими, и т. д. Другими словами, «неразрешимое» есть одновременно ничто и в то же время все. Смысл «неразрешимых» понятий развертывается через переход в свою противоположность, которая продолжает процесс до бесконечности. «Неразрешимое» воплощает суть деконструкции, которая как раз заключается в беспрерывном смещении, сдвиге и переходе в нечто иное, ибо, говоря словами Гегеля, у каждого бытия есть свое иное. Деррида делает это «иное» множественным и бесконечным.

В число «неразрешимых» входят практически все основные понятия и термины: деконструкция, письмо, различимость, рассеивание, прививка, царапина, медикамент, порез и т. д. Деррида дает несколько примеров философствования в духе «неразрешимости». Одним из них является анализ термина «тимпан», в ходе которого Деррида рассматривает всевозможные его значения (анатомическое, архитектурное, техническое, полиграфическое и др.). На первый взгляд может показаться, что речь идет о поиске и уточнении наиболее адекватного смысла данного слова, некоего единства в многообразии. На самом деле происходит нечто иное, скорее обратное: основной смысл рассуждений заключается в уходе от какого-либо определенного смысла, в игре со смыслом, в самом движении и процессе письма. Заметим, что такого рода анализ имеет некоторую интригу, он увлекает, отмечен высокой профессиональной культурой, неисчерпаемой эрудицией, богатой ассоциативностью, тонкостью и даже изощренностью и многими другими достоинствами. Однако традиционного читателя, ждущего от анализа выводов, обобщений, оценок или просто некой развязки, — такого читателя ждет разочарование. Цель подобного анализа — бесконечное блуждание по лабиринту, для выхода из которого нет никакой ариадниной нити. Деррида интересуется самим пульсированием мысли, а не результатом. Поэтому филигранный микроанализ, использующий тончайший инструментарий, дает скромный микрорезультат. Можно сказать, что сверхзадача подобных анализов состоит в следующем: показать, что все тексты разнородны и противоречивы, что сознательно задуманное авторами не находит адекватной реализации, что бессознательное, подобно гегелевской «хитрости разума», постоянно путает все карты, ставит всевозможные ловушки, куда попадают авторы текстов. Иначе говоря, претензии разума, логики и сознания часто оказываются несостоятельными.

Концепция, которую предложил Деррида, была встречена неоднозначно. Многие оценивают ее положительно и очень высоко. Э. Левинас, например, приравнивает ее значимость к философии И. Канта и ставит вопрос: «Не разделяет ли его творчество развитие западной мысли демаркационной линией, подобно кантианству, отделившему критическую философию от догматической?» Вместе с тем имеются авторы, которые придерживаются противоположного мнения. Так, французские историки Л. Ферри и А. Рено не приемлют указанную концепцию, отказывают ей в оригинальности и заявляют: «Деррида — это его стиль плюс Хайдеггер». Помимо поклонников и последователей Деррида имеет немало оппонентов и в США.

Ж. Ф. Лиотар и М. Фуко, как и Ж. Деррида, представляют постструктурализм в философии постмодернизма. Жан Франсуа Лиотар (1924–1998) также говорит о своем антигегельянстве. В ответ на гегелевское положение о том, что «истина — это целое», он призывает объявить «войну целому», он считает эту категорию центральной для гегелевской философии и видит в ней прямой источник тоталитаризма. Одной из основных тем в его работах является критика всей прежней философии как философии истории, прогресса, освобождения и гуманизма.

Возражая Хабермасу в отношении его тезиса о том, что «модерн — незавершенный проект», Лиотар утверждает, что этот проект был не просто искажен, но полностью разрушен. Он считает, что практически все идеалы модерна оказались несостоятельными и потерпели крах. В первую очередь такая участь постигла идеал освобождения человека и человечества.

Исторически этот идеал принимал ту или иную форму религиозного или философского «метарассказа», с помощью которого осуществлялась «легитимация», то есть обоснование и оправдание самого смысла человеческой истории. Христианство говорило о спасении человека от вины за первородный грех силою любви. Просвещение видело освобождение человечества в прогрессе разума. Либерализм обещал избавление от бедности, полагаясь на прогресс науки и техники. Марксизм провозгласил путь освобождения труда от эксплуатации через революцию. История, однако, показала, что несвобода меняла формы, но оставалась непреодолимой. Сегодня все эти грандиозные замыслы по освобождению человека потерпели провал, поэтому постмодерн испытывает «недоверие по отношению к метарассказам».

Такую же судьбу испытал идеал гуманизма. Символом его краха, по мнению Лиотара, стал «Освенцим». После него говорить о гуманизме уже невозможно.

Не намного лучшей представляется участь прогресса. Сначала прогресс незаметно уступил место развитию, а сегодня и оно все больше вызывает сомнение. По мнению Лиотара, для происходящих в современном мире изменений более подходящим является понятие растущей сложности. Данному понятию он придает исключительно важное значение, считая, что весь постмодерн можно определить как «сложность».

Неудача постигла и другие идеалы и ценности модерна. Поэтому проект модерна, заключает Лиотар, является не столько незавершенным, сколько незавершимым. Попытки продолжить его реализацию в существующих условиях будут карикатурой на модерн.

Радикализм Лиотара по отношению к итогам социально-политического развития западного общества сближает его постмодерн с антимодерном. Однако в других областях общественной жизни и культуры его подход выглядит более дифференцированным и умеренным.

Он, в частности, признает, что наука, техника и технология, являющиеся продуктами модерна, будут продолжать развиваться и в постмодерне. Поскольку окружающий человека мир все больше становится языковым и знаковым, постольку ведущая роль должна принадлежать лингвистике и семиотике. Вместе с тем Лиотар уточняет, что наука не может претендовать на роль объединяющего начала в обществе. Она не способна на это ни в эмпирической, ни в теоретической форме, ибо в последнем случае наука будет еще одним «метарассказом освобождения».

Объявляя прежние идеалы и ценности несостоятельными и призывая отказаться от них, Лиотар все же делает для некоторых из них исключение. К их числу относится справедливость.

Тема справедливости является центральной в его книге «Спор» (1983). Хотя, как полагает Лиотар, объективных критериев для решения разного рода споров и разногласий не существует, тем не менее в реальной жизни они решаются, вследствие чего имеются проигравшие и побежденные. Поэтому встает вопрос: как избежать подавления одной позиции другой и каким образом можно отдать должное побежденной стороне? Лиотар видит выход в отказе от всякой универсализации и абсолютизации чего бы то ни было, в утверждении настоящего плюрализма, в сопротивлении всякой несправедливости.

Весьма своеобразными выглядят взгляды Лиотара в области эстетики и искусства. Здесь он оказывается скорее ближе к модернизму, чем к постмодернизму. Лиотар отвергает тот постмодернизм, который получил широкое распространение в западных странах, и определяет его как «повторение». Такой постмодернизм тесно связан с массовой культурой и культом потребления. Он покоится на принципах удовольствия, развлечения и наслаждения. Этот постмодернизм дает все основания для обвинений в эклектизме, вседозволенности и цинизме. Яркие его примеры демонстрирует искусство, где он выступает как простое повторение стилей и форм прошлого.

Лиотар отвергает попытки возродить в искусстве фигуративность. По его мнению, это неизбежно ведет к реализму, который всегда находится между академизмом и китчем, становясь в конце концов либо тем, либо другим. Его не устраивает постмодернизм итальянского трансавангарда, который исповедуют художники С. Киа, Э. Кукки, Ф. Клементе и другие и который для Лиотара предстает воплощением «цинического эклектизма». В равной мере он не приемлет постмодернизм Ч. Дженкса в теории и практике архитектуры, где также царит эклектизм, считая, что эклектизм является «нулевой степенью современной культуры».

Мысль Лиотара движется в русле эстетической теории Т. Адорно, проводившего линию радикального модернизма. Лиотар отрицает эстетику прекрасного, предпочитая ей эстетику возвышенного и опираясь на учение И. Канта. Искусство должно отказаться от терапевтического и всякого иного изображения действительности. Оно является шифром непредставимого, или, по Канту, абсолюта. Лиотар считает, что традиционную живопись навсегда заменила фотография. Отсюда задача современного художника исчерпывается единственным оставшимся для него вопросом: «что такое живопись?» Художник должен не отражать или выражать, но «представлять непредставимое». Поэтому он может потратить целый год на то, чтобы «нарисовать», подобно К. С. Малевичу, белый квадрат, то есть ничего не изобразить, но показать или «сделать намек» на нечто такое, что можно лишь смутно постигать, но нельзя ни видеть, ни изображать. Всякие отступления от подобной установки ведут к китчу, к «коррупции чести художника».

Отвергая постмодерн как «повторение», Лиотар выступает за «постмодерн, достойный уважения». Возможной его формой может выступать «анамнез», смысл которого близок к тому, что М. Хайдеггер вкладывает в понятие «воспоминание», «превозмогание», «продумывание», «осмысление» и т. п. Анамнез отчасти напоминает сеанс психоаналитической терапии, когда пациент в ходе самоанализа свободно ассоциирует внешне незначительные факты из настоящего с событиями прошлого, открывая скрытый смысл своей жизни и своего поведения. Результатом анамнеза, направленного на модерн, будет вывод о том, что основное его содержание — освобождение, прогресс, гуманизм, революция и т. д. — оказалось утопическим. И тогда постмодерн — это модерн, но без всего того величественного, грандиозного и большого, ради чего он затевался.

Касаясь назначения философии в условиях постмодерна, Лиотар рассуждает примерно так же, как по отношению к живописи и художникам. Он склоняется к тому, что философия не должна заниматься какими-либо проблемами. В отличие от того, что предлагает Деррида, он против смешения философии с другими формами мышления. Как бы развивая известное положение Хайдеггера о том, что приход науки вызовет «уход мысли», Лиотар возлагает на философию главную ее обязанность: сохранить мысль и мышление. Такая мысль не нуждается в каком-либо объекте мышления, она выступает как чистая саморефлексия. В равной мере она не нуждается в адресате своей рефлексии. Подобно искусству модернизма и авангарда, ее не должен беспокоить разрыв с публикой, забота о диалоге с ней или о понимании с ее стороны. Собеседником философа выступает не публика, а сама мысль. Он несет ответственность перед одним только мышлением как таковым. Единственной проблемой для него должна выступать чистая мысль. «Что значит мыслить?» — главный вопрос постмодернистской философии, выход за рамки которого означает ее профанацию.

Мишель Фуко (1926–1984) в своих исследованиях опирается прежде всего на Ф. Ницше. В 60-е годы он разрабатывает оригинальную концепцию европейской науки и культуры, основу которой составляет «археология знания», а ее ядром выступает проблематика «знания — языка», в центре которой находится понятие эпистемы. Эпистема представляет собой «фундаментальный код культуры», определяющий конкретные формы мышления, знания и наук для данной эпохи. В 70-е годы в исследованиях Фуко на передний план выходит тема «знания — насилия» и «знания — власти». Развивая известную идею Ницше о «воле к власти», неотделимой от «воли к знанию», он значительно усиливает ее и доводит до своеобразного «панкратизма» (всевластия). Власть в теории Фуко перестает быть «собственностью» того или иного класса, которую можно «захватить» или «передать». Она не локализуется в одном только государственном аппарате, но распространяется по всему «социальному полю», пронизывает все общество, охватывая как угнетаемых, так и угнетающих. Такая власть становится анонимной, неопределенной и неуловимой. В системе «знание — власть» нет места для человека и гуманизма, критика которого составляет одну из главных тем в работах Фуко.

Джанни Ваттимо (р. 1936) представляет герменевтический вариант постмодернистской философии. В своих исследованиях он опирается на Ф. Ницше, М. Хайдеггера и X. Г. Гадамера.

В отличие от других постмодернистов слову «постмодерн» он предпочитает термин «поздняя современность», считая его более ясным и понятным. Ваттимо согласен с тем, что большинство понятий классической философии сегодня не работает. В первую очередь это относится к бытию, которое все больше становится «ослабленным», оно растворяется в языке, который и есть единственное бытие, которое еще может быть познано. Что касается истины, то ее следует понимать сегодня не в соответствии с позитивистской моделью познания, а исходя из опыта искусства. Ваттимо считает, что «постмодерный опыт истины относится к порядку эстетики и риторики». Он полагает, что организация постсовременного мира является технологической, а его сущность — эстетической. Философское мышление, по его мнению, характеризуется тремя основными свойствами. Оно является «мышлением наслаждения», которое возникает при воспоминании и переживании духовных форм прошлого. Оно есть «мышление контаминации», что означает смешение различных опытов. Наконец, оно выступает как осмысление технологической ориентации мира, исключающее стремление добраться до «последних основ» современной жизни.

Подводя некоторые итоги, можно сказать, что основные черты и особенности постмодернистской философии сводятся к следующим.

Постмодернизм в философии находится в русле тенденции, возникшей в результате «лингвистического поворота» (Дж. Р. Сёрль), осуществленного западной философией в первой половине XX столетия. Этот поворот с наибольшей силой проявился сначала в неопозитивизме, а затем в герменевтике и структурализме. Поэтому постмодернистская философия существует в двух основных своих вариантах — постструктуралистском и герменевтическом. Наибольшее влияние она испытывает со стороны Ф. Ницше, М. Хайдеггера и Л. Витгенштейна.

В методологическом плане постмодернистская философия опирается на принципы плюрализма и релятивизма, согласно которым в реальной действительности постулируется «множественность порядков», между которыми невозможно установление какой-либо иерархии. Данный подход распространяется на теории, парадигмы, концепции или интерпретации того или иного «порядка». Каждая из них является одной из возможных и допустимых, их познавательные достоинства в равной мере являются относительными.

В соответствии с принципом плюрализма сторонники постмодернистской философии не рассматривают окружающий мир как единое целое, наделенное каким-либо объединяющим центром. Мир у них распадается на множество фрагментов, между которыми отсутствуют устойчивые связи.

Постмодернистская философия отказывается от категории бытия, которое в прежней философии означало некий «последний фундамент», добравшись до которого мысль приобретает бесспорную достоверность. Прежнее бытие уступает место языку, объявляемому единственным бытием, которое может быть познано.

Постмодернизм весьма скептически относится к понятию истины, пересматривает прежнее понимание знания и познания. Он решительно отвергает сциентизм и перекликается с агностицизмом.

Не менее скептически смотрит он на человека как субъекта деятельности и познания, отрицает прежний антропоцентризм и гуманизм.

Постмодернистская философия выражает разочарование в рационализме, а также в разработанных на его основе идеалах и ценностях.

Постмодернизм в философии сближает ее с наукой и литературой, усиливает тенденцию к эстетизации философской мысли.

В целом постмодернистская философия выглядит весьма противоречивой, неопределенной и парадоксальной.

Постмодернизм представляет собой переходное состояние и переходную эпоху. Он неплохо справился с разрушением многих отживших сторон и элементов предшествующей эпохи. Что же касается положительного вклада, то в этом плане он выглядит довольно скромно. Тем не менее некоторые его черты и особенности, видимо, сохранятся в культуре нового столетия.

Философия постмодерна — переиздание Википедии // WIKI 2

Философия постмодерна — это философское движение, возникшее во второй половине 20-го века как критический ответ на предположения, якобы присутствующие в модернистских философских идеях относительно культуры, идентичности, истории или языка, которые были разработаны в эпоху Просвещения 18-го века. ^{[1] [2]} Постмодернистские мыслители разработали такие концепции, как различие, повторение, след и гиперреальность, чтобы ниспровергнуть «великие повествования», однозначность бытия и эпистемологическую достоверность. ^[3] Философия постмодерна ставит под сомнение важность властных отношений, персонализации и дискурса в «построении» истины и мировоззрений. Многие постмодернисты, похоже, отрицают существование объективной реальности и, похоже, отрицают наличие объективных моральных ценностей. ^[1]

Жан-Франсуа Лиотар определил философский постмодернизм в Постмодернистское состояние , написав: «Упрощая до крайности, я определяю постмодерн как недоверие к мета-нарративам…. « ^[4] , где то, что он подразумевает под метанарративом, является чем-то вроде единой, полной, универсальной и эпистемически достоверной истории обо всем сущем. Постмодернисты отвергают метанарративы, потому что они отвергают концепцию истины, которую предполагают метанарративы. Постмодернистские философы в целом утверждают, что истина всегда зависит от исторического и социального контекста, а не является абсолютной и универсальной, и что истина всегда частична и «спорна», а не является полной и достоверной. ^[3]

Постмодернистская философия часто особенно скептически относится к простым бинарным оппозициям, характерным для структурализма, подчеркивая проблему философа, четко различающего знание от невежества, социальный прогресс от реверсии, доминирование от подчинения, хорошее от плохого и присутствие от отсутствия , ^{[5] [6]} Но по тем же причинам философия постмодерна часто должна особенно скептически относиться к сложным спектральным характеристикам вещей, подчеркивая проблему философа, снова четко различающего концепции, поскольку концепция должна пониматься в контекст его противоположности, такой как существование и ничто, нормальность и ненормальность, речь и письмо и тому подобное. ^[7]

Постмодернистская философия также имеет прочные связи с обширной литературой по критической теории. ^[8]

Энциклопедия YouTube

• 1/5

  Просмотры:

  5 284

  31 525

  29 024

  10 368

  83 455

• ✪ Темы постмодернистской философии

• ✪ Философия постмодерна: введение

• ✪ Рик Родерик о философии и постмодернистской культуре [полная версия]

• ✪ ПОСТМОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ И ВЕРА

• ✪ Миллениалы — в ловушке постмодернистской антифилософии

Содержание

Характеристики претензий

Многие постмодернистские утверждения представляют собой преднамеренное отрицание определенных ценностей Просвещения 18 века.Такой постмодернист полагает, что объективной естественной реальности не существует, а логика и разум — всего лишь концептуальные конструкции, не имеющие универсального значения. Две другие характерные постмодернистские практики — это отрицание существования человеческой природы и (иногда умеренный) скептицизм по отношению к заявлениям о том, что наука и технологии изменят общество к лучшему. Постмодернисты также считают, что объективных моральных ценностей не существует. Постмодернист тогда терпит множественные концепции морали, даже если он или она не согласны с ними субъективно. ^{[9] [10]} Постмодернистские труды часто сосредотачиваются на деконструкции роли, которую власть и идеология играют в формировании дискурса и убеждений. Философия постмодерна имеет онтологическое сходство с классическими скептическими и релятивистскими системами убеждений. ^[1]

Энциклопедия философии Рутледжа утверждает, что «предположение об отсутствии общего знаменателя в« природе »или« истине »… которое гарантирует возможность нейтрального или объективного мышления» является ключевым предположением. постмодернизма. ^[11] Национальный исследовательский совет охарактеризовал убеждение, что «исследования в области социальных наук никогда не могут генерировать объективные или заслуживающие доверия знания», как пример постмодернистской веры. ^[12] Основополагающая статья Жана-Франсуа Лиотара 1979 г. Состояние постмодерна гласит, что его гипотезы «не должны иметь прогностическую ценность по отношению к реальности, но должны иметь стратегическую ценность по отношению к поставленным вопросам». Заявление Лиотара в 1984 году о том, что «я определяю постмодерн как недоверие к мета-нарративам», распространяется на недоверие к науке.Жак Деррида, которого обычно называют постмодернистом, заявил, что «каждый референт, вся реальность имеет структуру дифференциального следа». ^[3] Пол Фейерабенд, один из самых известных философов науки двадцатого века, часто считается постмодернистом; Фейерабенд считал, что современная наука не более оправдана, чем колдовство, и осудил «тиранию» «абстрактных понятий, таких как« истина »,« реальность »или« объективность », которые сужают видение людей и способы их существования в мире». , ^{[13] [14] [15]} Фейерабенд также защищал астрологию, принял альтернативную медицину и сочувствовал креационизму. Защитники постмодернизма заявляют, что многие описания постмодернизма преувеличивают его антипатию к науке; например, Фейерабенд отрицал, что он был «антинаучным», признавал, что некоторые научные теории , превосходят другие теории (даже если сама наука не превосходит другие методы исследования), и пробовал традиционные методы лечения во время своей борьбы с рак. ^{[13] [16] [17]}

Проблемы определения

Философ Джона Дили выступил за спорное утверждение, что ярлык «постмодернистский» для таких мыслителей, как Деррид и др. — это преждевременное . Поскольку «так называемые» постмодернисты полностью следуют тенденции идеализма modern , это скорее модернизм ultra , чем что-либо еще. Постмодернизм, соответствующий своему названию, поэтому не должен больше ограничиваться досовременной озабоченностью «вещами» или современной ограниченностью «идеями», но должен прийти к соглашению со способом знаков, воплощенным в семиотических доктринах такие мыслители, как португальский философ Джон Пуансо и американский философ Чарльз Сандерс Пирс. ^[18] пишет Дили,

Эпоха греческой и латинской философии основывалась на как на в весьма точном смысле: существовании, осуществляемом вещами независимо от человеческого восприятия и отношения. Гораздо более краткая эпоха современной философии основывалась скорее на инструментах человеческого познания, но таким образом, что это без надобности компрометировало бытие. К концу 20-го века есть основания полагать, что вместе с новым веком наступает новая философская эпоха, обещающая стать самой богатой эпохой для человеческого понимания.Эпоха постмодерна позиционируется для синтеза на более высоком уровне — уровне опыта, где бытие вещей и деятельность конечного познающего взаимно дополняют друг друга и предоставляют материалы, из которых можно извлечь знания о природе и знания о культуре в их полном объеме. симбиоз — достижения древних и современных людей таким образом, чтобы полностью отдать должное заботам обоих. Постмодернистская эпоха имеет своей отличительной задачей в философии исследование нового пути, уже не древнего образа вещей или современного образа мыслей, а пути знаков, с помощью которого могут быть в одинаковой степени выражены вершины и впадины древней и современной мысли. исследовано и взращено поколением, которому еще предстоит взобраться на вершины и найти долины. ^[19]

История

Прекурсоры

Философия постмодерна зародилась в основном во Франции в середине 20 века. Тем не менее, некоторые философские предшественники сообщают о многих проблемах постмодернистской философии.

На это большое влияние оказали труды Сёрена Кьеркегора и Фридриха Ницше 19 века и других философов начала-середины 20 века, включая феноменологов Эдмунда Гуссерля и Мартина Хайдеггера, психоаналитика Жака Лакана, структуралиста Роланда Барта, Жоржа Батая, и более поздние работы Людвига Витгенштейна.Философия постмодерна также почерпнула из мира искусства и архитектуры, особенно Марселя Дюшана, Джона Кейджа и художников, которые практиковали коллаж, а также из архитектуры Лас-Вегаса и Центра Помпиду.

Философы раннего постмодерна

Наиболее влиятельными философами раннего постмодерна были Жан Бодрийяр, Жан-Франсуа Лиотар и Жак Деррида. Мишеля Фуко также часто называют ранним постмодернистом, хотя он лично отверг этот ярлык. Следуя за Ницше, Фуко утверждал, что знание производится посредством операций мощности и фундаментально изменяется в разные исторические периоды.

Сочинения Лиотара в основном касались роли нарратива в человеческой культуре и, в частности, того, как эта роль изменилась, когда мы покинули современность и вошли в «постиндустриальные» или постмодернистские условия. Он утверждал, что современные философии узаконивают свои истины не (как они сами утверждали) на логических или эмпирических основаниях, а, скорее, на основании общепринятых историй (или «метанарративов») о знании и мире — сравнивая их с концепцией языка Витгенштейна. -Игры.Далее он утверждал, что в нашем постмодернистском состоянии эти метанарративы больше не работают для легитимации утверждений истины. Он предположил, что вслед за крахом современных метанарративов люди разрабатывают новую «языковую игру» — игру, которая не претендует на абсолютную истину, а скорее прославляет мир постоянно меняющихся отношений (между людьми и между людьми и мир).

Деррида, отец деконструкции, практиковал философию как форму критики текста. Он критиковал западную философию за то, что она отдавала предпочтение концепции присутствия и логотипов , а не отсутствию и маркировке или письмам.

В США самым известным прагматиком и самопровозглашенным постмодернистом был Ричард Рорти. Философ-аналитик, Рорти считал, что объединение критики Уилларда Ван Ормана Куайна аналитического и синтетического различия с критикой Уилфрида Селларса «Мифа о данном» позволило отказаться от взгляда на мысль или язык как на зеркало реальности или реальности. внешний мир. Далее, опираясь на критику Дональда Дэвидсона дуализма между концептуальной схемой и эмпирическим содержанием, он ставит под сомнение смысл вопроса о том, связаны ли наши конкретные концепции с миром соответствующим образом, можем ли мы оправдать наши способы описания мира по сравнению с другие способы.Он утверждал, что истина заключается не в том, чтобы сделать это правильно или представить реальность, но в социальной практике, а язык — это то, что служит нашим целям в определенное время; древние языки иногда невозможно перевести на современные, потому что они обладают другим словарным запасом и сегодня бесполезны. Дональда Дэвидсона обычно не считают постмодернистом, хотя он и Рорти признали, что между их философиями мало различий. ^{[20] [21]}

Критика

Критика постмодернизма, хотя и разнообразна в интеллектуальном плане, разделяет мнение о том, что ему недостает согласованности и он враждебен таким понятиям, как истина, логика и объективность. Деррида, Жак; Басс, Алан (2001). «7: Фрейд и сцена письма». Письмо и разница (новое изд.). Лондон: Рутледж. п. 276. ISBN 0203991788. Проверено 8 сентября 2017 г. Модель иероглифического письма объединяет более поразительно — хотя мы находим его во всех формах письма — разнообразие способов и функций знаков во сне. Каждый знак — вербальный или иной — может использоваться на разных уровнях, в конфигурациях и функциях, которые никогда не предписываются его «сущностью», а возникают в результате игры различий. Дэвидсон, Д., 1986, «Теория когерентности истины и знания», Истина и интерпретация, Перспективы философии Дональда Дэвидсона, изд. Эрнест Лепор, Бэзил Блэквелл, Оксфорд, послесловие.

Дополнительная литература

• Чарльз Артур Уиллард Либерализм и проблема знания: новая риторика для современной демократии. Издательство Чикагского университета. 1996.
• Джон Дили «Quid sit Postmodernismus?» В Roman Ciapalo (ed.) Постмодернизм и христианская философия , 68–96, Washington, D.С .: Издательство Католического университета Америки. 1997.

Внешние ссылки

Эта страница последний раз была отредактирована 29 мая 2020 в 20:26 ,

Страница не найдена — www.SpaceandMotion.com

И те, чьи сердца сосредоточены на Реальности сам заслуживает звания философов.
(Платон, Республика, 380 г. до н.э.)

Дар Истины превосходит все другие дары. (Будда)

Иногда люди спотыкаются об истине, но большинство из них поднимаются и спешат прочь, как ни в чем не бывало.
(Уинстон Черчилль)

Здравствуйте,
Похоже, в адресе используемой вами веб-страницы есть ошибка, привел вас на эту страницу.

Основные ссылки см. Слева на этой странице. Карты сайта по темам находятся внизу страницы.

И следующий виджет Google может помочь направить вас на страницу, на которой вы были Ищу.

Спасибо, что (пытаетесь!) Посетить наш веб-сайт.

Биография: Джефф Хазелхерст

( Джордж Беркли , 1710) Нет ничего важнее, к созданию прочной системы надежных и реальных знаний, которая может быть доказательство против нападок скептицизма, чем положить начало в четкое объяснение того, что подразумевается под вещью, реальностью, существованием: ибо напрасно будем мы спорить о реальном существовании вещей или притвориться к какому-либо знанию этого, пока мы не зафиксируем значение этих слова.

Помогите человечеству

«Вы должны быть тем изменением, которое хотите видеть в мире».
(Мохандас Ганди)

«Когда вы вынуждены резюмировать общую теорию относительности в одном предложении: Время, пространство и гравитация не существуют отдельно от материи. … Физических объектов нет в космосе, но эти объекты растянуты в пространстве . Таким образом, понятие «пустое пространство» теряет смысл…. Частица может появиться только как ограниченная область в пространстве, в которой напряженность поля или плотность энергии особенно высоки. …
свободный, беспрепятственный обмен идеями и научными выводами необходим для здорового развития науки, как и во всех сферах. культурной жизни. … Мы не должны скрывать от себя, что никакое улучшение нынешней удручающей ситуации невозможно без жестокая борьба; для горстки тех, кто действительно полон решимости что-то сделать, ничтожны по сравнению с массой теплых и заблудшие….
Человечеству понадобится принципиально новый образ мышления, если оно хочет выжить! «( Альберт Эйнштейн )

Наш мир находится в большой беде из-за человеческого поведения, основанного на мифах и обычаях, которые вызывают разрушение Природы и изменение климата. Теперь мы можем вывести самую простую научную теорию реальности — волновую структуру материи в пространстве. Понимая, как мы и все вокруг нас взаимосвязаны затем в Космосе мы можем найти решения фундаментальных проблем человеческого знания в физике, философии, метафизике, теологии, образовании, здравоохранении, эволюции и экологии, политике и обществе.

Это принципиально новый образ мышления, который Эйнштейн осознал, что мы существуем как пространственно протяженные структуры Вселенной — дискретное и обособленное тело иллюзии. Это просто подтверждает интуиции древних философов и мистиков.

В условиях нынешней цензуры в журналах по физике / философии науки (на основе стандартной модели физики элементарных частиц / космологии большого взрыва) Интернет — лучшая надежда на получение новых знаний известен миру.Но это зависит от вас, людей, которые заботятся о науке и обществе, осознают важность истины и реальности.

Помочь легко!

Просто нажмите на ссылку социальной сети ниже, или скопируйте красивое изображение или цитату, которая вам нравится, и поделитесь ею. У нас есть замечательная коллекция знаний величайших умов в истории человечества, поэтому люди оценят ваш вклад. Делая это, вы поможете новому поколению ученых увидеть, что существует простое разумное объяснение физической реальности — источник истины и мудрости, единственное лекарство от безумия человека! Спасибо! Джефф Хазелхерст (обновлено в сентябре 2018 г.)

Новая научная истина торжествует не потому, что убеждает своих противников и заставляет их увидеть свет, а потому, что ее противники в конце концов умирают и вырастает новое поколение, знакомое с ней.( Макс Планк , 1920)

Свяжитесь с Джеффом Хазелхерстом в Facebook

«Все, что необходимо для успеха зла, — это бездействие хороших людей».
(Эдмунд Берк)

«Во времена всеобщего обмана — говорить правду — это революционный акт».
(Джордж Оруэлл)

«Ад — это правда, увиденная слишком поздно».
(Томас Гоббс)

---

---

---

---

---

---

,

Философия постмодерна — дискуссионная стратегия

В недавней статье Мэтт Макманус провел ценное различие между культурой постмодерна и философией постмодерна. Он утверждал, что постмодернистская культура впервые была теоретически сформулирована неомарксистами для обозначения того, что они считали новой фазой капитализма, характеризующейся повышенным скептицизмом и озабоченностью субъективностью. Однако нет необходимости принимать марксистскую социальную теорию, чтобы согласиться с основным положением о том, что социальные условия, характерные для либеральных демократий двадцать первого века, затрудняют принятие наших убеждений как должное.Беспрецедентная степень культурного и религиозного плюрализма, предлагаемого сегодня развитыми странами, несомненно, влияет на то, что мы можем сделать, чтобы быть уверенными.

Чарльз Тейлор в своем шедевре A Secular Age назвал этот процесс «хрупкостью», основная идея которого состоит в том, что труднее во что-то искренне поверить, когда это убеждение не разделяют люди, которых он окружает (действительно, мы могли бы назвать это социологией знания 101). Итак, есть реальный смысл, в котором мы действительно живем в пост- (или того, что я бы предпочел называть «поздним») современной культурой, где наше осознание существования «других вариантов» особенно остро проявляется как результат последних цифровых технологий — ослабляет наши убеждения, оставляя нас без твердых эпистемологических якорей.Это проливает свет на важную, но редко признаваемую причину того, почему философия постмодерна находит признание сегодня.

Так что же характеризует постмодернистскую мысль? В «Состояние постмодерна: отчет о знаниях » Жан Лиотар определяет постмодернизм как «недоверие к метанарративам». По словам Лиотара, постмодернизм является критическим ответом на презумпцию абсолютной истины, воплощенную в модернистских доктринах, таких как либерализм Просвещения, марксистский социализм и религиозный фундаментализм.Постмодернисты вслед за Фридрихом Ницше одобряют радикальный эпистемологический скептицизм, воплощенный в том, что часто называют «герменевтикой подозрения».

Хотя я считаю философию постмодерна интересной и даже иногда поучительной, я убежден, что на практике она часто бывает непоследовательной, не говоря уже о политически самооправданном. Но это поднимает вопрос: почему, если постмодернистская философия была продемонстрирована настолько интеллектуально и политически запутанной (наблюдателями как слева, так и справа), она остается такой популярной?

«У меня нет мировоззрения»

Летом 2017 года я посетил конференцию по науке и религии в Оксфордском университете.На сессии, посвященной концепции «секулярного», я слушал доклад докладчика, в котором в тонкой постмодернистской манере обсуждались деконструкции всех существующих определений «секулярного» в академической литературе. Этот оратор с большим мастерством применил к этим дискурсам герменевтику подозрения, определив, как они были не только социально сконструированы, но и как они служили гнусным целям своих различных сторонников.

Это была хорошо аргументированная статья, которая произвела на меня впечатление, но также и озадачила.Спикер разобрал все эти отчеты, но не представил альтернативного отчета. После окончания сеанса я подошел к нему, чтобы узнать об этом. Но он просто тупо уставился на меня, как будто я только что спросил его, как завязать шнурки. Он сказал мне, что это не его работа. Похоже, он считал альтернативную версию ненужной. Я хотел знать, какие основные ценности и убеждения мотивируют его критику, поэтому я попросил его описать свое мировоззрение. Он ответил: «У меня нет мировоззрения».

В то время этот ответ меня шокировал, но я великодушно воспринял его как нечто вроде: то, как я вижу мир, не вписывается точно в ваши сконструированные категории , или Я не позволю себе попасть в коробку ,Однако, с тех пор прочитав множество книг, основанных на философии постмодерна, и обсудив эту тему с бесчисленным количеством учеников Фуко, я пришел к выводу, что заявление этого оратора означало совсем другое.

Философия постмодерна как дискуссионная стратегия

Мне кажется, что постмодернизм популярен — особенно среди академиков — не только из-за социальных и культурных условий позднего модерна, но и потому, что он чрезвычайно могущественен как инструмент или стратегия аргументации.Ибо как вы можете опровергнуть позицию человека, когда он отрицает, что она вообще есть? В свою очередь, спорить с тем, кто придерживается постмодернистской мысли, — все равно что драться с тем, кому нечего терять. Нет никакого выигрыша.

Я неоднократно сталкивался с этим на семинарах для выпускников и на конференциях. Я вынесу существенное суждение об истории или каком-то событии, и какой-нибудь постмодернистский наркоман ответит, что я просто воспроизводю социально сконструированный дискурс. В такие моменты сложно понять, что делать.Обычно я в конечном итоге молчу, но тогда я не могу не думать, что человек, который только что деконструировал мое утверждение правды, на самом деле не верит в то, что они продают . Потому что как вы могли прожить человеческую жизнь, действительно полагая, что не существует окончательной истины?

Постмодернистская философия дает власть в академии, потому что она вооружает ученого инструментами, позволяющими разбирать работы других, не оставляя себя открытой для возражений или опровержений. Симулируя позицию критического нейтралитета, постмодернистский критик может отступить и деконструировать чужие дискурсы, как если бы они занимали архимедову точку.

Но постмодернистский критик пошел на фаустовскую сделку: они торговали своей человечностью, коренящейся в потребности в значении и последовательности, чтобы выиграть аргументы. Я понимаю, что это звучит немного чрезмерно, но я не могу придумать лучшего способа выразить это. Философия постмодерна дает вам возможность сокрушить любого интеллектуального противника, потому что она позволяет вам доказать, что все, во что они верят, социально сконструировано, коррумпировано, деспотично или все вышеперечисленное.

В результате приверженность постмодернистской мысли может порождать одну из двух вещей: сильную экзистенциальную тревогу и разочарование или лицемерие.Основываясь на своих наблюдениях, я видел, как оба эти явления проявляются в жизни однокурсников. Некоторые серьезно относятся к постмодернистской эпистемологии, и это ведет к жизни, полной иронической дистанцированности (ничего не имеет значения, кроме чего угодно), а в некоторых случаях — к серьезным психическим заболеваниям, таким как парализующая тревога и депрессия. В то время как другие используют это только риторически, при этом живя жизнью, как и все остальные — как будто правда существует и тоже имеет значение. В самом деле, я думаю, что самые известные постмодернистские мыслители прямо попадают в эту вторую категорию и тем самым создают то, что я хочу назвать стипендией линчевателей .

Стипендия линчевателей

Ученый-линчеватель в своем стремлении к «справедливости» — фигура одинокая; побочный продукт их предполагаемого эпистемического превосходства. Им не нужно раскрывать, как они пришли к таким взглядам, или оправдывать их, потому что они знают, что справедливо. Их дар — это способность видеть то, что не может никто другой, и их смелость говорить «правду власти».

Мы можем видеть пример этого у Фуко (или, по крайней мере, в его популярной версии).Метод Фуко, использующий герменевтику подозрительности, работает, раскрывая или демистифицируя властные отношения, которые составляют претензии на истину. Для Фуко современная школьная система — это не общественная служба, призванная повысить автономию людей, а бюрократическая система наблюдения, которая заставляет людей принимать деспотические условия современности. И дисциплина психологии — это не область знаний, которая учит нас о человеческом состоянии, а скорее режим истины, который нормализует определенные формы субъективности, тем самым патологизируя то, что не подходит.

Ключевым моментом здесь является то, что Фуко предлагал оценку современности. Но мы можем спросить: как можно что-то оценивать, не имея какого-то положительного стандарта для сравнения? Хороший вопрос. Мой аргумент состоит в том, что у Фуко есть стандарт , просто не допускает его . То же самое и с докладчиком, которого я встретил в Оксфорде. Поэтому эти постмодернистские мыслители применяют очень хитрую ловкость рук: на одном дыхании они говорят нам, что все претензии на истину являются простыми претензиями на власть, и поэтому мы должны отказаться от поисков самой истины, в то время как в другом они утверждают, что имеют некие просвещенные взгляды. реальности, которая позволяет им критиковать то, что они считают несправедливым или репрессивным.

Мы видим это снова и снова в постмодернистских работах. Ученый начинает с деконструкции существующих дискурсов, как если бы с позиции простого скептицизма. Однако он одновременно утверждает, что они в некотором смысле коррумпированы или деспотичны, тем самым одобряя некий (неявный) нормативный стандарт. Но и то и другое невозможно. Либо вы поддерживаете позицию и критикуете других оттуда, либо полностью привержены своему эпистемическому скептицизму. У меня нет проблем с теми, кто нарушает наши исторические нарративы, чтобы предложить лучшие.Но меня расстраивает, когда критика и деконструкция становятся их собственными целями, как будто человеческая жизнь — как индивидуальная, так и коллективная — может выжить без общих рамок смысла и истины.

Хотя некоторые твердые постмодернисты все же остаются, я предполагаю, что очень немногие люди на самом деле постмодернисты в чистом или последовательном смысле. То есть, хотя все мы можем быть постмодернистами в культурном смысле, то есть подверженными процессу хрупкости, который я обозначил выше, почти никто не является полностью постмодернистским в философском смысле.Поэтому многое из того, что мы видим продвигаемым под знаменем «постмодернизма», является просто замаскированным лицемерием.

Гален Уоттс — докторант Королевского университета в Канаде, но в настоящее время является приглашенным студентом в Кембриджском университете в Великобритании. Вы можете найти его сайт по адресу: www.galenwatts.com

Связанные

.

Постмодернизм — по движению / школа

Постмодернизм — широкое движение в философии и искусства конца ХХ века , отмеченное в общих чертах открытостью значению и авторитету из неожиданных мест и готовностью беззастенчиво заимствовать из предыдущих движения или традиции. Часто определяется негативно как реакция или оппозиция столь же плохо определенному Модернизму, хотя некоторые утверждают, что представляет собой целую новую парадигму в интеллектуальной мысли.

Термин «постмодернизм» (буквально «после модернизма») возник в архитектуре для обозначения реакционного движения против воспринимаемой вялости и враждебности модернистского движения, а также против претензий высокий модернизм с его стремлением к идеальному совершенству, гармонии формы и функции и отказом от легкомысленных украшений. Он стал использоваться в искусстве , музыке и литературе (и, по аналогии, в философии) для любого плюралистического или реакционного стиля , который часто является более орнаментальным , чем модернизм, и который не является боится заимствовать из прежних художественных стилей, часто в игровой или иронической манере .Как правило, ему не хватает четкой центральной иерархии или принципа организации, хотя он часто воплощает крайнюю сложность , противоречие , неоднозначность , разнообразие и взаимосвязанность или взаимосвязанность и обычно отмечены возрождение традиционных элементов и техник.

Некоторые видят постмодернизм как еще одну фазу в продолжающемся развертывании модернизма; некоторые видят в этом полную замену и отрицательную реакцию на модернизм.Растущее движений против истеблишмента 1960-х можно рассматривать как , составляющее событие постмодернизма в более общем смысле. При нынешней широкой доступности Интернета, мобильных телефонов, интерактивного телевидения и т. Д., А также мгновенном, прямом, поверхностном и часто поверхностном участии в культуре , которое они позволяют, некоторые комментаторы даже утверждали, что теперь мы входим в пост- Постмодернистский период .

В частности, в Философии постмодернизм находился под сильным влиянием движений континентальной философии, таких как феноменология, структурализм и экзистенциализм, и в целом скептически относятся к многим ценностям и основам аналитической философии.Обычно его рассматривают как открытость смыслу и авторитету из неожиданных мест, так что окончательный источник авторитета — это фактическая «игра» самого дискурса. Его можно рассматривать как «смешанный» подход , в соответствии с которым основные проблемы доступны с широкого диапазона теоретических перспектив.

Постмодернизм — это широкое и неспецифическое движение (если его вообще можно описать как движение), и такие движения, как деконструктивизм и постструктурализм (среди прочих), можно считать постмодернистскими.Постмодернисты часто защищаются от критики философской некомпетентности и чрезмерной неформальности , утверждая, что они имеют «более широкий» взгляд на то, что такое философия, что использование ими академического жаргона необходимо для передачи своих идей. и что их критики просто не понимают их работы.

Среди самых известных постмодернистских философов — Мишель Фуко, Жак Деррида, Жан-Франуа Лиотар (1924-1998), Ришар Рорти (1931-2007), Жан Бодрийяр (1929-2007) и Ролан Барт (1915-1980).Лиотар, возможно, является одним из наиболее идентифицируемых постмодернистов , и он описал постмодернизм как состояние нынешнего состояния культуры, социальной структуры и личности. Он в значительной степени озабочен ролью нарратива в человеческой культуре и, в частности, тем, как эта роль изменила , поскольку мы покинули современность и вошли в постиндустриальное состояние или постмодернистское состояние . Бодрийяр утверждал, что мы живем в «гиперреальном» , постмодернистском, постиндустриальном, пост-вселенском мире, а в глобальной реальности доминирует интернационализированная популярная культура до такой степени, что люди большая сложность решая, что такое реальное .

,

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Комментарий *

Имя *

Email *

Сайт